Бойтесь данайцев, дары приносящих

Записки Флоринского Владик хотя и сохранил, но нисколько с ними не согласился. Какой там Бог? Все современные люди знают, что никакого бога нет, что это поповская выдумка, созданная ради того, чтобы успешней управлять покорным народом. И антисоветских измышлений отца Иноземцев нисколько не разделял. Подумать только, равнять нацистскую Германию и Советский Союз! Как язык только повернулся! А как можно ставить на одну доску американскую милитаристскую ракетную программу – и нашу, оборонительную? Да, нам тоже пришлось делать атомные бомбы и средства их доставки – но только потому, что американцы и их союзники – агрессоры, военщина, милитаристы! – начали производить их первыми и окружили нас своими базами.

А в Юрии Васильевиче просто играла неостывшая злоба. Ненависть к Ежову и Берии и другим своим мучителям он перенес на социалистический строй. А советская власть, может быть, конечно, несовершенна – да только лучше социалистического строя до сих пор не придумано. Разве сравнить с той же Америкой или западной Европой? Преступность у нас крошечная, нет никакой мафии или рэкета. Образование – прекрасное, Владик сам на себе это испытал, и к тому же, разумеется, бесплатное. Бесплатная великолепная медицина. Да разве не доказывает всю прогрессивность нашего строя то, что первый спутник был нашим и первый человек в космосе – тоже советский! А скоро, пусть будет трудно, мы до Луны доберемся и до Марса!

После неудачного декабрьского пуска первого разведспутника Владик отоспался и отправился в МИК. Заглянул в кабинет главного конструктора. Там царил Черток, вокруг стола сидели другие инженеры и конструкторы. Борис Евсеевич сделал Иноземцеву жест: зайди, мол. Он готовился разговаривать с кем-то по ВЧ. Наконец, соединили, и Черток переключил аппарат на громкую связь – как вскорости понял Владик, чтобы переложить ответственность на Москву, на вышестоящее начальство. Разговор шел с Королевым – напористый, безапелляционный тон Сергея Павловича в телефонной трубке Иноземцев узнал сразу.

– Будете сидеть на полигоне, пока следующий спутник успешно не запустите! Новый год для вас отменяется! Понял меня?

– Конечно, Сергей Павлович, я и мои инженеры будем сидеть сколько надо, но вот рабочие? Они здесь, на полигоне, находятся уже два месяца, шестьдесят дней без единого выходного, работают по двенадцать-шестнадцать часов. Надо дать им недельку отдохнуть в Подлипках, давайте пришлем им смену? – Борис Евсеевич подмигнул сидящему за столом для совещаний мужчине в рабочем комбинезоне – бригадиру с подлипкинского завода.

– Если надо, – взорвался Королев на другом конце провода, – будут не только шестьдесят, а восемьдесят дней на полигоне сидеть! А не хотите работать, идите за ворота!

Черток положил трубку. Извиняясь, развел руками: мол, я сделал все, что мог.

И тут же телефон ВЧ-связи зазвонил снова.

– Да, Сергей Павлович.

Черток на этот раз не перевел аппарат в режим громкой связи, однако слышимость была такая, что каждое слово Королева все равно оказалось отчетливо различимым. На этот раз в голосе главного конструктора послышались не только напористые, но и отчасти искательные нотки.

– Я тебя прошу, Борис, мне очень нужен этот пуск. Если придется, там и новый год встречайте, да только добейтесь, чтобы изделие на орбиту вышло.

Иноземцев догадывался, почему Королев так стремится достичь успеха на разведывательном направлении. До них на политчасе доводили совсекретную информацию, что американцы, безо всякой шумихи, уже предприняли едва ли не сорок запусков разведывательных спутников «Дискаверер», из них двадцать пять – удачно. «Американе» (как их называл Королев) научились возвращать на Землю отснятую пленку, они уже умеют засекать в режиме реального времени запуски баллистических ракет, у них действует программа радиоперехвата переговоров между кораблями советского военно-морского флота. А у Советского Союза, при всех впечатляющих успехах пилотируемой космонавтики, на военно-разведывательном направлении – пока нет ни-че-го, ни единого полета! Естественно, что военные, которым принадлежит полигон и для которых, в сущности, Сергей Павлович работает, стали возмущаться. И, наверное, довели свое возмущение до Хрущева. А тот, несмотря на то, что Королев его любимчик, дал ему, видать, по шапке.

В итоге после разговора Чертока с Москвой в кабинете началось нечто вроде производственного совещания. Решили: работать посменно, круглосуточно, но постараться запустить второй спутник-шпион до Нового года, чтобы все-таки встречать праздник в Москве. Впрочем, Владика стимул в виде Нового года в столице не касался, он устал даже надеяться туда вернуться.

В итоге новый спутник ударными темпами подготовили к запуску на 28 декабря. А потом вдруг пришла команда из Москвы: на третьей ступени ракеты Р‑7 потребовалось слишком много переделок, готова она будет не скоро. Корабль следует законсервировать и всем возвращаться в Москву.