Бойцы моей земли (Встречи и раздумья)

Символичен образ весеннего грома орудий (рассказ «Гром в апреле»), которые били по фашистской артиллерии для того, чтобы спокойно мог заседать пленум райкома, посвященный восстановлению родных заводов. Запоминается романтическая концовка рассказа: «…Все, не сговариваясь, поднялись с мест, и в звоне стекол, в грозовых раскатах возник «Интернационал». С особым чувством люди пели о великом громе, который в эти минуты там, за линией недалекого фронта, рвал в клочья небо над сворой пришлых псов и палачей». Это и есть революционный гуманизм.

В книге немало неожиданных встреч. Но не всем, конечно, довелось встретиться. Если жены ополченцев («На невских равнинах») ухитряются изредка навестить мужей на позициях, то жена хозяйственника Цимбала («Предместье») бесстрашно работает во вражеском тылу. А танкист Васильев (рассказ «Ночь в Белой»), искавший свою жену на фронте, нашел ее только после победы. А сколько людей потеряло своих близких в эту войну!

Романтика в произведениях Всеволода Кочетова органично сплавлена с суровым реализмом, который не боится нелегких испытаний, а порой и беспощадного дыхания близкой смерти. Но настоящий коммунист, по метким словам Дмитрия Фурманова — писателя, очень близкого Кочетову По духу, — и умирать должен агитационно. Герои «Годов фронтовых» верят в будущее, живут им и, если надо, гибнут во имя его. Будни войны суровы.

В очерке, завершающем книгу Кочетова, рассказывается о цене шестидесяти журналистских строк, написанных об ополченцах. Журналист простудился, ползая по болотам, а его репортаж был вытеснен более важным материалом. Казалось бы, бессмысленный труд? Нет! «…Когда поправлюсь, снова будет какое–нибудь срочное журналистское задание, и снова отправишься куда угодно за шестьюдесятью, за тридцатью очередными строками, и снова, может быть, они полетят в корзинку. А все–таки необыкновенно интересно ходить за ними».

На юбилейном вечере журнала «Октябрь». С. Бабаевский, В. Кочетов, С. Васильев

Не будь этих шестидесяти, тридцати строк, возможно, не было бы потом и ранних повестей и зрелых романов.

Всеволод Кочетов… Романы «Журбины», «Молодость с нами», «Братья Ершовы», «Секретарь обкома» вызвали горячие споры, многочисленные отклики читателей и критиков.

Страстная партийность, наступательность, острая полемичность — не те ли самые черты были присущи Горькому, Фурманову, Макаренко, а из наших современников Овечкину и Горбатову?

Одно время некоторые наши критики любили противопоставлять историческим произведениям книги о современности. Будто бы без знания истории можно написать настоящую вещь о современности!

Не случайно такой остро–современный автор как Всеволод Кочетов выступил с революционно–историческим романом «Угол падения». Это произведение заслуживает того, чтобы на нем остановиться подробнее, проанализировать, что нового внес известный прозаик в жанр, приобретающий в наши дни все большее и большее звучание.

Скажем прямо, и в новом романе Кочетов остался Кочетовым — с его то полемическим, остро–усмешливым, то достоверно психологическим стилем. Со скрупулезной точностью историка рисует он картину защиты рабочего Петрограда от белогвардейских банд генерала Юденича, опираясь на документы, раскрывает решающую роль Ленина в том, что Питер не был сдан лютым врагам, мечтавшим залить его улицы рабочей кровью.

…Трудный девятнадцатый год. После отъезда Советского правительства в Москву, оставшийся в Петрограде карьерист и двурушник Зиновьев проводит свою сепаратистскую политику. Вместе с Троцким, прикрываясь крикливыми ультралевыми фразами, он готовит по существу сдачу города Юденичу. Против сдачи категорически выступает Ленин. И петроградские большевики грудью заслоняют свой город от нависшей над ним беды.

Новый роман Всеволода Кочетова, несмотря на то, что автор кое–где перенасыщает его историческими документами и деталями, остро драматичен и читается с усиливающимся интересом. Мы видим, что борьба за красный Питер стоила революционному народу немалых жертв. Враги революции беспощадны. Они зверски расправляются с теми, кто, будучи честен, переходит из их лагеря на сторону большевиков; гибнут многие герои романа.

Писатель образно показывает «угол падения» всех тех, кто посмел идти против своего народа, против Советской России. На страницах, посвященных подвигам народных героев, ощущается глубинная перекличка нового кочетовского романа с «Железным потоком» Александра Серафимовича, «Чапаевым» Дмитрия Фурманова и другими патриотическими произведениями о гражданской войне. И дело тут не в литературных стилях, а в пафосе борьбы, одухотворяющем эти романы.