Бойцы Сопротивления

Не успел я найти на карте шоссе Беллуно — Понте, как он сам показал на вход в тюрьму, поэтому мне оставалось только дать ему два распоряжения: завтра вечером до начала операции он должен прийти туда со своей невестой и пробыть там (Некоторое время. Когда к тему подойдут двое наших, он должен сообщить им сведения о перемещении охраны.

— Постарайся быть как можно осторожнее. Своей невесте скажи, что тебе это место нравится больше всего своей романтичностью, — добавил я, улыбаясь.

(Этот храбрый парень Лино был схвачен вместе с тремя другими партизанами и повешен на фонаре на площади в Беллуно, а его невесту заставили смотреть на казнь жениха…)

Теперь было самое время заняться непосредственной подготовкой к операции, однако только я собрался подняться, как ко мне подошел Николетто, мой заместитель, и заговорщицки произнес:

— Карло, в тюрьму должен пойти и я.

— Кто тебе сказал об этом?

— Никто. Я просто хочу тебе сказать, что если мы туда пойдем, то должен пойти и я. Ты ведь знаешь, кто должен туда пойти, чтобы освободить старика Баикьери и комиссара Бьянки?

— Если мы туда пойдем, то пойдем вместе!

Зову Далле Донне и (приказываю ему собрать всех людей, у которых есть немецкое обмундирование. Для выполнения операции нам нужно тридцать человек с «неитальянскими» чертами лица.

И я уже решил, кто пойдет со мной, но хочу, чтобы товарищи быстро выполнили мой приказ, и делаю вид, что решать будем вместе.

Через несколько минут Далле Донне собрал около пятидесяти партизан, которые были одеты в форму немецких солдат или хотя бы имели часть обмундирования, и приказал тем, кто остается на нашей базе, отдать свою форму будущим участникам операции. Я напомнил тем, кто готовился к операции, что у них должно быть немецкое оружие. Восемь немецких мундиров, добытых во время операции около Босконы, решили взять с собой. Я тщательно осмотрел каждого из товарищей, чтобы ни одна деталь одежды не выдала их.

И вот мы уходим все дальше и дальше от нашей казармы, сопровождаемые взглядами товарищей, которые пели «Бандьера росса» и в прощальном приветствии вскинули кверху руки со сжатыми кулаками.

Честно говоря, я не пел и не поднял сжатый кулак, даже не повернулся, чтобы посмотреть на оставшихся товарищей. Тревога об исходе нашей операции уже охватила меня. Судьба моих спутников и тех, кого мы хотели освободить сейчас, во многом зависела от нашей находчивости, военной хитрости и хладнокровия.

Я старался ускорить спуск по склону, так как темнота все сгущалась, гасли последние лучи заката, в то же время мне казалось, что чем дальше мы уйдем от оставшихся товарищей, тем быстрее утихнет во мне это почти ребяческое возбуждение. Позади я часто слышал смех, сопровождавший чье-то падение, или беззлобное переругивание, если кто-либо сбивал строй, споткнувшись или зацепившись сапогом за камень.

Спустя немного времени мы оказались возле мастика через Ардо, шаткого и узкого, без всякого ограждения по бокам, а внизу уже с трудом различалась покрытая пеной поверхность воды.

Благополучно перебравшись через Ардо, мы начали подниматься по тропинке, разорванной глубокими обрывами на несколько сотен метров; эту тропинку можно было бы назвать «тропой надежды». Каждый раз, когда мы проходили по ней, кто-нибудь громко высказывал свою сокровенную мысль, относившуюся к прошлым воспоминаниям или к будущему. В этот вечер Мик, один из наших ребят, родом из Южной Африки, вслух заметил, что хорошо было бы, если бы кто-нибудь из его деревни не по рассказам, а лично познакомился бы с такой дорогой.

Николотто постоянно следил за настроением товарищей, поддерживал дух людей. Прошло еще немного времени, и мы увидели огоньки деревушки Казе Бартот.

Вся деревня была погружена в глубокую тишину, но на звук наших шагов открылись некоторые двери, и мы услышали голоса жителей, называвших наших товарищей по именам.

Не убавляя шаг, мы отвечаем на приветствия: двери одна за другой снова закрываются, и вскоре Казе Бартот остается позади. Теперь мы находимся примерно в полукилометре от центра Больцано ди Беллуно, через который проходит шоссе, ведущее в глубь долины. Мы спускаемся по небольшой дороге вроде проселка, идущей слева от шоссе, и добираемся до стоящего на ровном участке небольшого домика, почти со всех сторон опоясанного верандой.