Бокал звезд

«Тогда прощай, Дэниел Холл. Рада была знакомству. По сути, наши расы очень похожи. Все мы, включая авелиан, движимы единым порывом, только величаем его по-разному. То, что у нас зовется «эгоизм», вы с авелианами именуете патриотизмом. Человеку свойственно любить родину, но страна есть не более чем продолжение нас самих, и любовь к ней прямо пропорциональна любви к самим себе. Нельзя изменить свою сущность, но поняв ее, можно принять истину. Теперь ступай, Дэниел Холл. Ахура ждет».

Рассказ Ахуры

Ахура устроилась на нижней ступеньке галереи. Дэниел сел рядом.

— А вот и я.

— Вижу. — Раскосые глаза следили за восточными «Плеядами», сияющими высоко над горизонтом. В звездном свете классические черты придавали египтянке сходство с античной статуей. Наконец она повернулась к Дэниелу. — Если желаешь, могу приготовить тебе трапезу.

— Потом, я не голоден.

— Я предлагаю не по зову сердца, а по велению Той-Что-Возводит-Усыпальницы.

— Не беда, — легко откликнулся Дэниел. — Тебе все равно даже чайник не вскипятить.

Египтянка нахмурилась.

— Ты говоришь загадками, раб.

— Можешь звать меня по имени — Дэниел. Пусть я всего лишь винтик в терранской военной машине, но не раб точно.

— Дэн’ел?

— Типа того.

— А меня зовут Ахура. Уверена, Великая Зодчая тебя уже просветила.

— Более чем. У меня вообще чувство, что мы до сих пор у нее под колпаком.

— Великая Зодчая всезнающа, — авторитетно заявила девушка и чуть погодя добавила: — Судя по странному платью и неучтивости, ты прибыл из далекой страны.

— Ты о такой даже не слышала. И не надо. — Заметив, что взгляд Ахуры вновь устремился к восточным «Плеядам», он ткнул в участок неба над горным хребтом. — Там еще одни.

— Знаю. Сегодня небосклон оделся в причудливый наряд, куда необычней вчерашнего.

Девушка обратила взор к созвездию Крокодила — туда, где должно состояться сражение, если оба флота не изменят траекторию.

— Узри! Себек поднялся со дна реки и воспарил над миром. Это плохой знак, Дэн’ел.

Египтяне и впрямь почитали крокодила среди прочих божеств, вспомнил Дэниел. Тем временем Ахура сидела, судорожно стиснув руки — за внешней невозмутимостью крылся панический страх. Своими примитивными инстинктами она не хуже землянина понимала, что смерть уже тянет к ним когтистые лапы.

— Не нервничай. Себек исчезнет к рассвету и вновь засияет Амон-Ра, — попытался успокоить девушку Дэниель.

— Плохой знак, — грустно повторила она, — и виною тому не только Себек. Весь день у меня из головы не идет история обреченного принца, услышанная в далеком детстве. Не к добру это, не к добру.

— Если из головы не идет, надо с кем-нибудь поделиться. Со мной, например.

Ахура угрюмо взглянула на него, словно прикидывая. Дэниела как током ударило: да она же красавица, поразительная, несравненная!

Наконец египтянка решилась.

— Ладно, расскажу. Жил на свете царь, и не было у него сыновей. В отчаянии он взывал к богам, умоляя послать ему наследника. Боги смилостивились, и в положенный срок царица родила первенца. Но вестники Хатхор предрекли ему печальную участь, сказав, что мальчик погибнет от укуса зверя: крокодила, змеи или собаки. Преисполненный скорбью отец велел выстроить в пустыне дом, настоящий дворец, и запретил сыну покидать его пределы. Юный принц подрос и в один прекрасный день с крыши заметил собаку, бегущую по дороге вслед за хозяином. «Что это за зверь?» — спросил принц слугу. «Собака» — ответил слуга. «Принеси мне такую же» — потребовал мальчик. Слуга отправился к царю, и тот велел: «Добудьте ему собаку, дабы в душе у него не поселилась тоска». Так у принца появилась собака.

— Улавливаешь суть? — вклинился Дэниел. — Дав слабину в самой безобидной угрозе, отец сделал сына более уязвимым перед лицом двух других.

В золотых глазах мелькнуло удивление.