Боксёров бывших не бывает!

— Миша, я ничего не понимаю. Тётя Клава права, какой-то нонсенс. Пригласил жену, радовался, ждал, чтобы дать ей возможность убить его вместе с любовницей. Тебе не кажется, что просматривается сценарий триллера, её подставили. Убрали Павла, а Соню надеялись укатать в кутузку. Зачем? Из-за ребёнка? Помнишь Алевтина Сергеевна говорила, что уже нашлись опекуны? Так беспощадно? И так сложно? Не верится, тут что-то другое.

А у Исаева не выходило из головы сообщение о ком-то в толстовке. Завтра же нужно сравнить с фантомом из конного клуба. Но Лизе он этого не сказал, у неё и так глаза были по семь копеек! Они ещё немного посидели, выпили кофе и отправились в загородный посёлок. Но предварительно дочь Романовых выслушала лекцию о целомудрии и приличиях от папы, а Мишка — от мамы, строго вещающей в трубку, что они доверили ему самое дорогое, что у них есть. И, не дай бог, со мной что-то случится, они его… придумают что.

— Лиза и для меня самое драгоценное сокровище. Не волнуйтесь, мы уже на месте, всё будет хорошо! — Едва успев договорить последнюю фразу, он получил удар в бок своей машины.

— Лиза, держись! Говорил же, пристегнись! — И рванул, через минуту уже въезжая в ворота посёлка. — Когда ты будешь слушать меня? Опять разбила губу, остальное цело?

Я и сама не знала, насколько цела, сразу поняв, что нас опять пугают, или, вообще, пытаются грохнуть. Это когда-нибудь закончится? На первом этаже коттеджа горел свет. Я перепугалась ещё больше, ещё не хватало встретиться со старшими Исаевыми, и тогда всё, о роли их невестки придётся забыть навсегда! Ну, какая мать позволит своему сыну взять в жёны арестантку с разбитой губой, прихрамывающую на одну ногу и подмигивающую левым глазом! Нервный тик имел место быть, и не только в районе лица…

— Мы всегда оставляем свет в прихожей, так повелось. — Мишка улыбнулся, высмотрев растерянность и испуг в моём взоре. — Всё нормально, Лиза, выходи! Здесь нам нечего бояться.

Я вошла в холл, или гостиную. Запах дерева и чистоты. Очень уютное, по семейственному организованное пространство: камин, угловые диванчики, цветы в горшках по всему периметру, вязаные пледы и красивые подушечки, тканые коврики, торшеры и бра. И венцом творения выделялась старинная настольная лампа на камине, которая и освещала всё вокруг. И фотографии тоже. На меня смотрела Гуля. Её большой портрет взгромоздился в центре над каминной плитой. Мои ступни нажали на тормоз. А я тогда зачем здесь? Мне стало не по себе, ноги подкосились, и я брякнулась на танкеточку у входа, как бедная родственница, поджав под себя «хвост».

— Ты чего? Проходи, милости просим! Сейчас камин растопим, будем пить белое вино и есть очень вкусные рыбные крикеты. Я их сам делал. Может, ты хочешь сладкого? С чаем?

— Покажи, пожалуйста, где мне можно переночевать, я очень устала.

— Лиза, завтра выходной, спи, сколько угодно. У нас тут тихо, только птички по утрам донимают тех, кто не слышит их в городских джунглях. Ты испугалась, моя дорогая, расслабься, просто отдыхай, постарайся не думать ни о чём. Располагайся поудобнее, где хочешь. Я сейчас.

— Хочу спать, что непонятного я сказала?

Мишка встал напротив и пристально вгляделся в моё лицо. Глаза потемнели, не очень хороший знак, губы поджались, лицо сразу стало чужим.

— Я сделал что-то не так? Не, по-твоему? Так скажи, зачем сразу вставать в позу и мучить меня? Лиза, ну что случилось, тебе здесь не нравится? Пойдём наверх, в мою комнату, там тоже есть небольшая кухня, всё можно организовать.

— Мне очень нравится твой дом, но он для неё, для Гули. Твои родители любят её, это же понятно. Она — твоя жена. А я что здесь делаю? Исполняю роль случайно попавшей в ваш дом несчастной путницы? Миша, я не хочу так. Она жила здесь, спала с тобой в твоей кровати, даже целовала тебя. Теперь моя очередь? Но если ты взялся спасать мир, будет и следующая? Что ты ещё придумаешь?

— Я понял. Пойдём.