Боксёров бывших не бывает!

Придя домой, я прошмыгнула в ванную и долго стояла под упругими струями душа, толком не воспринимая ни пространство, ни время. Накинув длинную майку, еле закрывающую пятую точку, а кого стесняться, выползла и наткнулась на ухмыляющуюся физиономию Чингиза. Почему-то я не испугалась, просто от неожиданности присела прямо на пол, прикрывая руками «неприличные» места.

— Привет, славянка! Что, ножки подкосились? Правильно, сейчас дядя комбат будет тебя наказывать. Встань и подойди ко мне.

Он сидел в своей любимой позе, вальяжно расставив босые ноги и показывая растительность на груди через расстёгнутую наполовину рубашку. И аромат парфюма, тот самый, сводящий с ума. Он точно использует афродизиаки, коварный соблазнитель. Но уж нет, я не поддамся! Но мой монгольский друг поджидал меня, явно, не пять минут, на кухне накрыт стол, кровать смята, видимо, валялся. Серьёзные намерения! Получается, что я проскочила в душ, не заметив его.

Придя в себя, приготовилась к бою. А что он может мне предъявить? Я здесь по работе. Но этого монгольского волка не проведёшь, он перевёл меня без словаря.

— Что тебе не работается? — Так и не дождавшись повиновения, спросил он. — Куда ты опять лезешь? Лиза, надо поговорить, иди ко мне, пожалуйста. — Продолжил, сделав ударение на последнем слове.

Я встала, зацепившись за протянутую руку. И оказалась голой попой на коленях Чингиз-хана. Вот так да! И не рыпнешься, себе дороже. Я попыталась натянуть майку пониже и почувствовала начинающее выпячиваться мужское достоинство.

— Чингиз, мы же договорились… Тебе что, баб не хватает? — Я не знала, как остановить это безобразие, чувствуя поднимающееся похотливое желание внутри себя самой, чёрт и что. — Я люблю Исаева, ты же знаешь, мне вот это ни к чему, Миша для меня — всё…

— Послушай, Лиза! Я не претендую на его место. Более того, всегда остерегаюсь любви своих партнёрш. Если твоё тело не захочет меня, ничего не будет.

Слово «партнёрш» сильно задело, за кого он меня принимает? Нафиг он мне, да ещё и быть за кем-то в очереди, ну уж нет. И я, воспользовавшись секундным замешательством, выскользнула и отправилась на кухню. А ведь буквально пять минут назад не собиралась даже водички попить. По возвращении домой я не пролезу не то, что в дверь, для меня придётся вызывать подъёмный кран. Копчёная курица, зелень, сыр трёх сортов, кисломолочный соус и рулетики в слоёном тесте, воздушные и красиво завёрнутые, притягательно расположились на накрытом столе. На другом углу — пастила, зефир и пахлава, мои любимые десерты. Я застыла на пороге от такого великолепия… И была подпихнута под зад крепкой рукой. Да что там, мне прилетело по попе пару раз, больно до слёз. Я росла небитым ребёнком, обласканная бабулей и залюбленная родителями. В мою сторону даже ветерок подуть боялся, если рядом были мои родные. А тут…

— Ты обалдел? — Аппетит пропал сразу и я, резко развернувшись, буквально запрыгнула в кровать, накрывшись с головой.

Пятая точка горела, было такое чувство, что она увеличилась в размерах, став и шестой, и седьмой, и… Одеяло полетело на пол, меня опрокинули на живот и, не успев ничего сообразить, я ощутила на своих ягодицах, горящих огнём, прохладные поцелуи восточного мужчины…

— Вот уж не ожидал, что ты такая нежная. Извини, Лиза, прости, ради аллаха. — Он уже перевернул меня к себе лицом, обнажив наполовину, дурацкая маечка ничего толком не скрывала. — Проси, что хочешь, хоть луну с неба, любое желание исполню.

— Моё желание тебе известно, незачем воздух колыхать. И устала я очень, завтра рано вставать, работы полно, ещё и половины не сделано. — Я старалась говорить как можно нейтральнее, чтобы загнать внутрь разжигающее огонь желание сексуального характера.

Я что, оборзела совсем? Моё естество требовало этого мачо, разум растворился в аромате мужского парфюма, внизу живота «из искры возгоралось пламя».

— Хорошо, давай спать, я только поцелую тебя на ночь, зефирка моя.

«Вперёд, на баррикады!» — орала моя душа. «Не смей, ты потом пожалеешь, Лиза!» — пробивался отблесками здравого смысла мой утомившийся ум. Победило оно, банальное влечение мужчины к женщине, и наоборот… Выключив всю сложную систему колебаний, я утонула в упоительных ласках и будоражащих поцелуях. И сама, как ненасытная тигрица, впилась в губы Чингиза, его шею и плечи, а потом опять, следуя его сценарию, безоглядно отдавалась его рукам, ногам, и…

Что это? Как назвать эту оргию? Я изменила Мишке? Драная кошка, похотливая с… вот кто я! Нонсенс! Ведь Чингиз мне совсем не нравится! Но как он это делает?

— Всё будет хорошо, девочка. Не ругай себя, не придумывай ничего, тем более, не наказывай… — Чингиз как будто понимал, что творится у меня в башке, вытаскивая из-под душа и перенося опять в кровать.

— Да ты уже сам наказал. Зачем, Чингиз? Ну, зачем, я тебя спрашиваю? Ты приехал, чтобы окончательно разрушить мою жизнь, заставить страдать, изводиться муками совести? Тебе это доставляет удовольствие?