Боль

Когда он ушёл, мне даже грустно стало. Ну не со старой же ведьмой дружбу водить. Она ворчит все время, стучит своей клюкой, все какого-то изменника требует судить. Или эти двое, что когда-то и правда с башни прыгнули. Так они все время вместе бродят, взявшись за руки, только народ пугают. Нет им покоя.

Только я никого не трогаю. И про меня никто не знает. Почти. Правда, голодаю в последнее время. Совсем нечего есть. Так и ноги протянуть недолго. Одна надежда – на новенькую.

Глава 4

Класс в санатории тоже был совсем не похож на класс в обычной школе, куда Таня всё же немного ходила. Здесь тоже были высокие стрельчатые окна с решётками, в углу – массивная печь, облицованная коричневым кафелем. Она ровно гудела, распространяя приятное тепло. Бюсты писателей и учёных, словно маленькие белые тотемы родоначальников науки и культуры, замерли на шкафах среди микроджунглей из декоративных растений.

В классе ещё никого не было. Таня специально пришла сюда пораньше, сразу после обеда. Уроки в «Эдельвейсе», впрочем, как и в других лечебных заведениях, начинались во второй половине дня. В первой – все назначенные процедуры. Таня честно прошла через вытяжки, горячие парафиновые аппликации, полежала на магнитотурботроне, в капсуле, напоминавшей космическую ракету. Лежала, слушала красивую музыку и думала: зачем ей всё это? Ничего ж нового ещё не изобрели, а всё это она уже сто раз делала, и что? Да почти ничего! Ну стала ходить с одной канадкой, а не с костылями. Хотя… Это же тоже прогресс. А тебе сразу побежать бы хотелось, одёрнула Таня саму себя и уже терпеливо считала оставшиеся до конца процедуры минуты. Чтобы больше ни о чём не думать.

Таня нерешительно встала у первого стола в крайнем ряду. Где она будет сидеть? Впрочем, сидеть она не будет. Только стоять или лежать. Ага, значит, её место вон там, где находится специальный лежак и конторка возле него. Она потихоньку поковыляла к лежаку.

Дверь за её спиной громко хлопнула, и в класс пулей влетел маленький худенький мальчишка. В одной руке он держал какие-то книги, а другая… Другая его рука висела вдоль туловища, как плеть.

– Ого, новенькая! – голос у мальчишки совсем не подходил к его телу. Разговаривал он басом и, похоже, страшно этим гордился. – Значит, это для тебя лежак поставили! А меня зовут Даниэль! А тебя? А ты откуда приехала? Надолго?

Мальчишка трещал как пулемёт, даже не собираясь выслушивать Танины ответы. Она улыбнулась.

– Таня. Издалека. На полгода. Пока.

По мере того, как дверь ударялась о стену, пропуская новоприбывших, шум в классе всё больше становился похож на звуковой компот из хохота, хлопков, громких выкриков, ироничного смеха, бормотания.

– Во второй задачке какой у тебя ответ?

– А по биологии…

– Ох, я плохо написал реферат!

– Жиза…

– Я ору с этого видоса!

Тане, которая последние два года училась дома, все это показалось оглушительно шумным, чересчур сумбурным, вся эта толпа входящих учеников представилась ей некой туманностью, перетекающей от стены к стене, к тому же издающей какие-то звуки. У неё закружилась голова.

– Ты что? Плохо тебе? – Таня замотала головой и увидела возле себя участливое лицо молодой женщины с короткой стрижкой ёжиком. – Так, приляг, я сейчас. Женя, воды налей быстро. Может, ты вернёшься в палату?

– Нет-нет, все хорошо. – Таня попыталась улыбнуться. – Я останусь… Я привыкну…

– А вы, друзья, закончили свои бурные переговоры и рассаживаемся по местам!

Учительница ободряюще похлопала Таню по плечу и прошла к своему столу.

– У нас новенькая, зовут её Таня, прошу любить и жаловать.

Таня обвела глазами класс. Вот так раз! Всего шесть человек! А ей показалось, что в класс ворвалась толпа туземцев.

Уже знакомый ей Даниэль, Женя, которая оказалась девочкой, ещё одна девочка на инвалидной коляске, белокурая, с кокетливыми локонами, два совершенно одинаковых мальчика, возле стола которых стояли костыли, и… Ага, тот самый рыжий мальчишка, который на лестнице в день её приезда поднял упавшую канадку. Сейчас он сидел за столом прямо возле её лежака. Хм, на вид совершенно здоровый. Он-то что здесь делает?

***