Боль

Его родители всю жизнь проработали в знаменитом климовском ЦНИИ "Точмаш". Мама — программист мощных ЭВМ, а отец — электронщик, разработчик различных схем. Работали они всю жизнь на пару: отец макетировал, а мать моделировала процессы, просчитывала их на ЭВМ. Ими было разработано очень интересное устройство, которое широко используется в военной сфере. В частности, вертолет К-50 "Черная акула" обязан своим рождением в том числе и семье Холодовых. А потом оказалось, что такие специалисты не нужны государству, и Дима стал кормильцем семьи. Звучит, возможно, романтично, а на деле означает нечто более чем земное: шаг вправо, шаг влево — потрачен лишний рубль, а сейчас это как раз и означает немыслимую роскошь. Он бы, очевидно, сколько мог, работал бы на трех работах (кроме "МК" — ещё местная газета и местное радио), но в командировках он стал бывать чаще, чем это могло понравиться на "второй", "третьей" и всех других работах. Запомнилось почему-то: я иду в редакцию, а он навстречу, сталкиваемся на лестнице. И он ест огромное лучезарное яблоко. И на ходу читает журнал. Я ему говорю: тебе это яблоко уши не пачкает? И не боишься ли ты свалиться с лестницы? А он мне в ответ: вот это и есть наука побеждать!

На месте ковра раньше всегда висели географические карты.

Мы с Зоей Александровной пошли навестить Диминого отца. В день похорон у него случился инфаркт, но он продолжал ходить… Возвращаемся, только порог успели переступить, слышим по радио генерала Калугина, который говорит о том, что такое убийство, как убийство Холодова, по стилю не подходит нашим спецслужбам — они работают не так шумно, человек просто умирает, и все. Стилистический анализ убийства. И это тоже как-то надо пережить. Димкина мама молча повесила пальто на вешалку — и все.

Людям, которые не привыкли плакать, вообще трудно жить на свете. Аристократия аскетизма.

Зоя Александровна, готовясь к нашей встрече, исписала лист бумаги Диминым почерком — получилось что-то вроде наброска биографии. Там написано: прадеды — крестьяне, деды — бухгалтеры, откуда же тогда такая страсть к книгам и путешествиям? Вся квартира Холодовых переполнена книгами, журналами и фотографиями. Дима сделал первую фотографию в шесть лет. Но по-другому и быть не могло. В семье любили путешествовать "первым составом", родители и дети вместе. Говорю "любили", потому что Дима унес с собой билеты на все поезда.

Дима окончил МИФИ с красным дипломом. В 22 года он поступил ещё и в Молодежный университет культуры, факультет назывался "История и современность". История и современность распорядились его жизнью по-своему: диковинная мысль, но если будут писать учебник по истории русской журналистики конца ХХ века, там напишут о том, как и за что убили Дмитрия Холодова. Если, конечно, к тому времени в этом сумеют разобраться. А учиться Дима любил. Дома зубрил английские слова, попросил маму накупить разных разговорников… Тех, кто приходит в нашу газету по объявлению, первое время мы называем людьми с улицы. Я хорошо помню, какими словами ругался Вадим Поэгли, прочитав его первый материал. Мы правили его целую вечность. Но Дима пришел в газету не с улицы, а из глубины заветного желания научиться писать. Он выбирал между факультетом журналистики и литературным институтом и выбрал "МК". "Караул" — страница Димы Холодова…

Смешное воспоминание. Ко мне пришла по делу дама-адвокат. Уж не знаю, как она выступает на процессах, речь без матерных слов дается ей с трудом. Дама курит папиросы. Расположилась в нашем отделе политики и права со всеми удобствами, достает роскошный старинный серебряный портсигар. Слева сидит Сережа Гулый, справа — Холодов. Оба не курят. Гулый имеет обыкновение выгонять курильщиков взашей. Я приготовилась к военным маневрам. Вдруг дама суетливо вскакивает и говорит: пойдем, покурим в коридоре. Да что вы, говорю, курите здесь… А она, уже выскочив из комнаты, хрипло шепчет: да у вас там парень сидит, глядит на меня с укоризной…

Такое у него было оружие — взгляд. С таким оружием нечего делать на театре военных действий. А он ездил в командировки в "горячие точки", туда, где часто было больше мертвых, чем живых, со своей клеенчатой сумкой или с матерчатой авоськой, какой-то немыслимо беззащитной на фоне гор, с которых стреляют — и попадают.

На его глазах в воздухе расстреляли самолет. Человек, который в те дни оказался с ним в одном номере гостиницы, рассказывал мне: Дима собирался "сменить тему". Ну не мог он, я точно знаю, смотреть на войну глазами бытописателя. В его архиве вперемешку с фотографиями старых церквей лежат фотографии убитых, обезображенных людей. Неизбежно одно из двух явлений должно было взять в нем верх. Война должна была проиграть. Но я думаю, что желание рассказать правду о невоенных маневрах военных людей, о неслыханном воровстве и казно-крадстве держало его в плену на самых жестких условиях. Кстати, именно у Димы дома, среди скромных вещей, именно только там и можно себе представить, как это безудержное лихоимство не давало ему "выйти из темы".

За что его убили?