Боль

И не потому, что ей нечего рассказать, — рассказчика увлекательней мне встречать не доводилось.

Она отказала потому, что честно призналась: вместо того чтобы рассказывать о себе, предпочитает полистать тома какого-нибудь безнадежного уголовного дела, уже успевшего запылиться.

Я восхищаюсь этим человеком потому, что она не признает дешевых побед.

Ее победы — это наша уверенность в том, что зло наказуемо.

Судите сами, дорого ли это.

У Эльвиры Алексеевны Мироновой есть и свой собственный афоризм: к высшему образованию всегда необходимо добавлять хотя бы среднее соображение.

Я думаю, она имеет право на афоризмы.

Пять лет подряд в Ленинграде, Москве, Владимире, Витебске и Пензе кто-то нападал на девушек, обманным путем проникнув в квартиры, девушек насиловал, квартиры грабил — и исчезал.

Сценарий был один и тот же.

Преступник выслеживал девушек среди бела дня. Кто-то возвращался домой из школы, кто-то шел на обед. Человек звонил в дверь, предъявлял удостоверение (в которое никто, как водится, не вчитывался и не вглядывался) и говорил о том, что вот поблизости совершено преступление, а ему, работнику прокуратуры (в ряде случаев — милиции), необходимо установить свидетелей.

Убедившись, что в квартире больше никого нет, и оглядевшись обстоятельно, "работник прокуратуры" доставал нож.

Угрожая убийством, он насиловал девушек, после чего приказывал отправиться в ванную комнату — не только для того, чтобы смыть сперму, по которой его можно было "просчитать".

"Работник прокуратуры", приступив к реализации своих замыслов, оказался тонким психологом — в отличие от своих "коллег", которые потом долго думали, где же его искать.

Он приказывал своим жертвам намылить голову, поскольку был совершенно уверен, что в таком виде ни одна не побежит жаловаться и у него есть время на спокойное исчезновение.

Уходя, он не забывал вынимать мембраны из телефонов. Все было продумано. И с намыленной головой никто ни разу на улицу не выскочил.

Большая часть этих преступлений была совершена в Ленин-граде. Но руководство следственной части города придерживалось кабинетной концепции, согласно которой преступника, не взятого с поличным, искать бессмысленно.

Миронова думала иначе.

Она подала на имя заместителя Генерального прокурора СССР докладную записку с предложением создать следственную группу.

Группа была создана. Ее возглавил старший следователь прокуратуры Ленинграда Ю.Б. Лукичев. Контроль за деятельностью группы и оказание практической помощи в методике расследования были возложены на Эльвиру Алексеевну Миронову, которая сама вызвала на себя огонь. Но без огня даже простую похлебку не подогреть — что говорить о проведении тонких, красивых и сложных опытов…

Все члены следственной группы были убеждены, что тонкий знаток женской психологии, вооруженный удостоверением работника прокуратуры и ножом, пользуется машиной.

Многим потерпевшим преступник говорил, требуя денег, что ему нужно купить билет на самолет. Но при этом, совершив разбойное нападение на квартиру Ш. в Пензе, неизвестный, изнасиловав хозяйку, сложил в большой узел, помимо золота, отрезы, постельное белье и с таким узлом "поспешил на самолет". Многим потерпевшим запомнился запах солярки и грязь, въевшаяся в руки.

Учитывая географию преступлений, запах солярки и неупакованные вещи, предположили, что нападения совершает шофер, работающий на междугородных перевозках.

Дело было за малым — найти его.

Изящный стиль работы: все члены следственной группы считали, что преступник живет в Ленинграде, но не сочли лишним обратиться за советом в Министерство автомобильного транспорта РСФСР.

Специалист из министерства тоже пришел к выводу, что искать нужно жителя Ленинграда — московские автотранспортные предприятия перевозки в Витебск (а он был среди городов, где совершались преступления) не осуществляют.

Конечно, не вся партитура расследования мне известна и я не знаю, кто первый предложил то, а кто — это. Работа делалась сообща. Но консультации со специалистами и изысканные профессиональные ходы — это стиль Мироновой, это её потрясающая основательность, которая и не снилась сегодняшним молодым мудрецам.

Народу на ноги было поднято много.

И в некий час Эльвира Алексеевна получила телетайпограммы, из которых следовало, что на линии Москва — Пенза в интересовавший следствие период автомашин из Ленинграда не было (потом оказалось — водитель умело использовал свой статус "транзитника"), а что касается города Владимира, в Горьковском УТЭП (регистрация на конечном пункте) были такие сведения: с 13 по 17 апреля 1982 года из Ленинграда через этот город по трассе Москва Горький прошли три машины (ленивые следователи, обратите внимание: не две тысячи машин, не семьсот тридцать девять, а всего три — и согласитесь, с тремя уже можно работать…).

Водитель одной из трех машин, судимый ранее за изнасилование, сопряженное с разбоем, привлек к себе внимание и тем, что жил во Фрунзенском районе Ленинграда, где жили и некоторые потерпевшие.