Боль (ЛП)

Груду больших камней, где он скрывался накануне, застилает туман. Валуны стоят неподвижно, словно статуи, на выбоинах и зубцах играют рассветные лучи. Приблизившись к камням, Матео взбирается на самый высокий из них и устраивается на одном из ровных склонов, чтобы смотреть на морскую гладь и следить взглядом за береговой линией в туманной дали. За его спиной возвышается дом, надежный и крепкий; его выбеленные стены напоминают призраков на фоне черного очертания гор. Он вдыхает полной грудью холодный соленый воздух и наблюдает за тем, как золотистые лучи рассыпаются по поверхности воды, а утренний багровый свет разливается по бухте. Запрокинув голову, он смотрит вверх: широкий купол бездонного неба постепенно светлеет — переходит от пурпурного к прусской лазури и лиловому; розовый штрих, пробивающийся на горизонте, напоминает мазок детского пальчика на рисунке. Круги света, сливаясь воедино, перекрывают своим сиянием бледную дымку, делая ее ослепительно белой, когда та осыпается точно пыль на скалистые мысы; деревья и кусты вырисовываются темными силуэтами в ореоле восходящего солнца. Перед ним простирается шепчущее, покрытое рябью море, солнечный свет искрится на волнующейся воде. В яростной красоте этой непрестанно меняющейся картины есть что-то пронзительно душераздирающее. Море вдалеке то поднимается, то опускается; как только прохладная синеватая мгла окутывает Матео, ему хочется тут же раствориться в ней, стать частью этого головокружительного вида и прервать свою боль, свои чувства, свое существование.

Вскоре чайки начинают кружить над вершиной утеса, нарушая тишину своими пронзительными, горестными криками, однако Матео слышит еще один звук — доносящийся снизу шорох. Он замирает, ожидая увидеть какое-нибудь животное, но слышит лишь тяжелое дыхание, а следом над камнем появляется голова и плечи Лолы — девушка подтягивается, ловко упираясь ногами.

Он протягивает ей руку и помогает взобраться.

— Как ты узнала, что я здесь?

Ее лицо раскраснелось от напряжения; она вытирает ладони о джинсы, а после, отворачиваясь, указывает на дом вдалеке.

— Увидела тебя из окна.

— А-а.

Лола усаживается на землю рядом с ним, подтягивает к себе колени, складывая на них руки, и поворачивается лицом к восходящему солнцу. Россыпь веснушек усеивает ее скулы, кожа на носу и лбу розовая от загара. Солнечные лучи омывают ее лицо, погружая остальную часть тела в тень; она ежится под порывами усиливающегося ветра, и ее растрепанные золотисто-каштановые локоны развеваются за спиной.

— Хочешь мою толстовку?

— Тогда ты замерзнешь.

— Не замерзну, — врет Матео, затем стягивает с себя кофту и накидывает ей на плечи. — Так лучше?

— Да, спасибо.

Повисает тягостное молчание, словно наползающий с моря синий туман. Крики чаек над головой, похожие на плач, не смолкают; ребята сидят молча, кажется, целую вечность. Матео поглядывает на сгорбившуюся фигурку Лолы, ему невыносимо хочется обнять ее за плечи, придвинуться к ней и прижать к себе, но он не осмеливается это сделать. Боль в его душе настолько велика, что заполняет огромную пустоту между ними, поднимаясь к небу и простираясь до самого горизонта.

— Ты пришел сюда побыть один? — тихо спрашивает Лола, ее слабый голос заглушает ветер.

— Да… То есть, нет.

— Тогда я пойду. — Она уже начинает подниматься. — Я лишь хотела убедиться, что c тобой все в порядке.

— Лола, не уходи. — Он тянется к ней в попытке ее остановить, касается теплой кожи, а когда она снова садится, с неохотой отпускает ее руку.

— Так ты? — начинает она и кладет подбородок на скрещенные руки, по-прежнему не глядя в его сторону. — Ты в порядке?

Тишина. Матео не знает, как ответить: хочет рассказать ей правду, но, как обычно, не находит слов. Через мгновение она все-таки смотрит на него, устроив голову на сложенных руках.

— Нет. — Он легонько улыбается ей, чтобы скрыть дрожь в голосе, но она не отвечает ему взаимностью. Матео улавливает грусть в выражении лица Лолы, боль и тревогу — во взгляде, ее зеленые глаза с золотистыми крапинками широко распахнуты. От ласкового прикосновения ее руки он пугается, и ему ничего не остается, кроме как быстро отшатнуться. Только бы не видеть обиду на ее лице, он отворачивается к морю.

— Ты все еще злишься, что я рассказала им? Даже после нашего вчерашнего разговора?

В попытке сохранить спокойствие он делает долгий вдох, до отказа наполняя легкие воздухом, и медленно выдыхает. Затем качает головой.

— Нет? — с недоверием в голосе спрашивает Лола.

— Нет. — Это слово он произносит шепотом, а потому не уверен, слышала ли она его ответ; его взгляд прикован к горизонту — к неровной золотистой линии, где утреннее солнце впервые касается моря. В его груди набухает нечто тяжелое и массивное, и он, часто моргая, вновь глубоко вздыхает и пытается его подавить.

— Тогда почему ты не даешь мне взять тебя за руку?

«Потому что в этом случае я окончательно расклеюсь».

Матео сглатывает ком в горле, вжимается костяшками пальцев в острые края камня под ним.