Боль милосердия (СИ)

По крайне мере, это я прочитала в интернете, после того, как отряд омской милиции прикарманил труп неизвестного в лесополосе. Почему-то они приехали намного быстрее, чем скорая, которую я вызвала со скрытого номера, когда наткнулась на ещё живого мужика в кустах. У него было несколько пулевых ранений и небрежно срезанный кусок щеки. В приличной одежде, он вряд ли был бедным человеком. Мои бинты и перекись мужику бы не помогли в любом случае. Сделав звонок, я убежала, надеясь, что скорая поможет, но она приехала, когда тела уже не было.

Екатерина пренебрежительно фыркнула и махнула рукой:

— Как знаешь. Если у тебя будут проблемы, я предупреждала.

Смотря подруге вслед, я не могла не согласиться, что проблемы быть могли. Возможно, даже серьезные. С другой стороны, оставлять человека помирать в подвале канализации, было чуть более чем неправильно. В ту ночь с него не капала кровь, так как уже засохла, а нас никто не видел — всё казалось сравнительно безопасно.

Когда я повернулась, гость стоял на крыльце, подобно видению больного разума — простыня победоносно развевалась на ветру и заслоняла дом вплоть до окон кухни. Мужской торс едва прикрывался, а уж боксеры вовсе перестали быть откровением. Мне потребовалось всё самообладание, чтобы не заржать. Вместо этого я огляделась по сторонам. Федор Борисович уезжал на завод первым автобусом в шесть утра, но вот его маман представляла опасность круглосуточно.

— Ты что вышел? Вдруг кто увидит?

Мужик, до этого нюхавший ароматы огорода, повернулся на голос. В ближайшие дни мне следовало разучиться кидать в ответ. Словив концы развевающейся простыни, я повела мужика обратно в дом. Надо признать, солнце бы ему и впрямь не помешало. Если лицо городского ещё можно было списать на легкий загар, то остальные элементы тела напоминали готическую субкультуру. В остальном у него были очень широкие плечи и соответственно, феноменальной площади торс, сужающийся к бедрам. Наверняка ходил в качалку или что-то такое — пресс смахивал на кладку кирпичей…

Как он сказал его звали? И говорил ли вообще?

— Мне надо сменить повязку.

Без проблем. Этим мы и занялись в ближайшие полчаса. Товарищ держался как настоящий спартанец и пальцем не пошевелил, пока я отдергивала промокшие бинты.

— И что-то на глаза, — сказал. — Голова кружится от света.

Я принесла свои очки унисайз.

— Жмут на виски, — поморщился. — Замотай.

Так и получилось, что от носа и выше голова городского напоминала мумию.

— Ты же так вообще ничего не видишь.

Мужик снова завалился на диван, укутываясь в простынь.

— Все нормально? Я могу прийти в обед и мы пойдем в больницу.

— Нет.

— Тебя надо показать врачу, это не обсуждается. Вдруг сотрясение?

— Плевать. Не смей никому звонить, поняла? Будут проблемы, если меня найдут.

Почему-то именно сейчас я задумалась, почему называю незнакомого человека на "ты". На вид он был старше меня. Возможно, лет тридцать пять. Я нашарила пачку Пэлл Мэла и закурила прямо в спальне:

— Ты преступник? — прямо поинтересовалась.

— Нет.

Поняв, что больше мне ничего не светит, я прикусила сигарету и выключила свет:

— Отдыхай и не двигайся сильно. Дом деревянный. Если что случится…

— Деревянный?

— … приду вечером. И сразу говорю, мы на окраине поселка, до остановки методом тыка не дойдешь, а билет до города стоит шестьдесят рублей, которых в доме нет.

На этом распрощались. На работе меня ждала занятная картина. Так как сегодня была суббота, а школьники у нас в этот день не учились, группа энтузиастов пришла под самое открытие. В китайских спортивных штанах и оттянутых олимпийках, эти чудные животные щелкали семечки прямо напротив дверей.

— Это ты Кира с оврага? — спросил один из них, когда я дала добро на вход внутрь.

Оврагом, как ни странно, местная молодежь называла конец поселка.

— Я.

Пацан уставился на меня сверху вниз, жуя зубочистку:

— Ты чо моему брату вчера догамать не дала? Дерзкая что ле?

— А чо ты чокаешь, чокалка что ле? — я выгнула бровь, лишний раз демонстрируя пирсинг. — Ты чё предъявить мне хочешь? Слышь, ты обоснуй свои слова.

На лице паренька проскользнуло движение мысли. Малой явно уезжал куда-то на лето и не был в курсе свежих наездов — молодежь ко мне за так не подкатывала уже давно. Несколько минут я упивалась чувством собственного превосходства и духовного коллапса соперника. Все-таки кухонный диван был вполне пригоден для глубоко сна: чувствовала я себя прекрасно.

— Слышь, ты вообще не прав, осознай это, — добила и парень сдался.

Расположившись на месте, я включила компьютер и до самого обеда смотрела смешные видео с участием гопников. Как ни странно именно они помогали мне в урегулировании ситуаций с местным зоопарком, сама бы я никогда не составила такие замысловатые фразы, полные философского подтекста. В обед Катька не заставила себя ждать:

— Слушай, Кир, я боюсь домой идти! — подсела рядом на свободный стул. — А вдруг он там!

— Кто? Иван?

— Нет, Квазимодо!

Опять двадцать пять! Интересно, не спалил ли он мне дом?

— Посиди тут, в интернете пошарься. Потом вместе пойдем, — предложила.