Боль победы

Жарко. Очень жарко. Зверь бросил мешок и с разбегу запрыгнул в море, с наслаждением смывая с себя грязь. Судьбе было угодно сделать так, что купался он в том же месте, где до этого купалась Шанти, и если бы он присмотрелся, то увидел бы ее следы на прибрежной гальке. Но ему некогда было присматриваться. Преобразившись в человека, Андрей еще немного поплескался и, выйдя из воды, оделся. Закинув вещмешок на плечи, зашагал к городу, чьи стены виднелись в паре километров, на вершине холма.

Он не знал, что чудом разминулся с очередной шайкой мародеров – они прошли всего в ста метрах от него. Да его и не интересовало, кто и где бродит. Он шел к своей цели как торпеда, и, если бы мародеры попались на дороге, он бы смахнул их из этой жизни, как фигурки с шахматной доски. Впрочем, скорее всего, они бы к нему и не полезли. От Андрея явственно исходила опасность, заостренные черты его лица были такими хищными и жесткими, что даже привратник не стал его спрашивать о цели посещения города. Пырнет еще… сейчас какого только сброда не набежало в этот несчастный город.

Теперь нужно было найти Шанти, приблизиться на расстояние мыслесвязи и поговорить с ней. Где она сейчас может находиться? Само собой – в усадьбе Гортуса. Где находится усадьба? А вот тут уже нужен шпион. Шанти перед отлетом передала Олре свои контакты, и Андрей узнал у нее, где обитает засланный в стан врага купец. Найти его дом не составляло труда – надо было всего лишь пройти пять кварталов от городских ворот, повернуть на восток, пройти еще шесть кварталов… и вот он, дом с зеленой крышей.

Стучать пришлось долго. За калиткой кто-то испуганно дышал, и Андрей снял с головы капюшон, который на всякий случай опустил пониже, чтобы его не узнали те, кто бывал в Анкарре на турнире.

– Хватит, открывай, – сказал он.

Лязгнул засов, калитка открылась, и трясущийся от страха купец пропустил Андрея внутрь, тихо заохав:

– Ой-ой! Вы?! Откуда?! И не побоялись?! Да вас же каждая собака знает!

– Да нет тут собак, – угрюмо сказал Андрей. – Похоже, что всех съели. Шанти была у тебя?

– Была, была, вчера была! Говорил я ей, не ходите на рынок, там рыщут «охотники», не послушалась! Захватили ее. Во дворце она. Я ходил на рынок, осторожно расспросил привратника. Он ее описал, ошибки нет. Госпожа Шанти.

– Что за охотники?

Через полчаса Андрей знал все, что было известно купцу об «охотниках» и Гортусе, о расположении усадьбы и охраны, ее примерное количество, чем вооружена и так далее. А еще узнал, что в доме Гортуса был большой шум, поймали убийцу-колдунью, которую скоро казнят.

– Кто казнит? Где казнят? Как-то можно выяснить? – сумрачно спросил Андрей.

– Нет. Это все, что я смог выведать, – виновато развел руками купец. – Нет, вру! Вот еще что – возле Гортуса неотлучно находятся колдуны в черном, которые и спасли его от смерти. Распознали колдунью. А она вроде как отступница, из тех же колдунов. Вот теперь все.

– Та-ак… а откуда это известно? Ну про колдунов и отступницу?

– Я узнал от того же привратника, и стоило это мне пару медяков. Откуда он узнал – разве скажет? Видимо, кто-то из солдат слыхал, разболтал, и пошел по городу гулять слух. Вы же знаете, как это бывает.

– Знаю. – Андрей задумался. Ему предстояло решить, как пробраться в усадьбу. Следовало тщательно все взвесить. Промахнуться – означало обречь Шанти, да и себя самого на верную гибель.

Все так болело, что Шанти долго не могла собраться с мыслями. Стоило лишь шевельнуть лапой, и боль накатила ошеломляющей, шипящей волной, как если бы она сунула ногу в костер и держала, пока не слезла чешуя. Глаза заплыли и с трудом открывались. Дышать тоже трудно – видимо, сильно помята грудина.

Старейшина. Громадная черная гора, обрушивающаяся на нее вновь и вновь. Потрясающая, невероятная, злая сила, припечатавшая ее к полу так, что толстенные бревна, служащие опорой, переломились как лучинки. Этот дракон был крупнее ее матери, крупнее, чем все те драконы, которых она видела в своей жизни. Как он умудрялся поднимать такую тушу в воздух, даже если и обладал способностью уменьшать свой вес? Впрочем, почему бы нет… вполне может и летать. А еще – бить своими лапами-колоннами.