Боль (СИ)

Я перестал плакать и молча терпел каждое проникновение в меня. Кирилл понял, что что-то не так и остановился. Прислушался к моему дыханию и, видно решив, что я потерял сознание, сполз с меня и развязал мне руки. Я еще несколько минут лежал не двигаясь. Прислушиваясь к звукам в комнате. И когда гробовая тишина начала оглушать я осторожно повернулся и сел на кровати, шипя от боли.

Кирилл сидел на полу и смотрел в одну точку, словно статуя. Я испугался больше, чем когда он бесновался и нападал на меня.

Не думая о том, что делаю, я подскочил к нему, рухнул рядом на колени и обнял за шею.

- Прости, прости меня, если сможешь. Я не могу изменить прошлое. Я не виноват, что так похож двоюродного брата. Я не виноват, что у родителей плохо с фантазией, и они назвали нас одинаково. Но я виноват, что не прекратил его издевательства еще в детстве.

Прости меня. Делай, что хочешь, я на все согласен. Только не сиди так, будто жизнь кончена. Слышишь! Посмотри на меня! Ну же!

Кирилл молчал, его глаза погасли, и было такое чувство, что жизнь его покинула. Что я только не делал и тряс, и плакал, и уговаривал. Ноль реакции. Пока не кончилось мое терпение, и я со всей дури не ударил его по лицу. Он заморгал, потом в полном недоумении уставился на меня.

- Что ты делаешь? Почему ты еще тут? Я думал ты убежишь, как только я тебя освобожу. И как минимум накатаешь заяву в ментовку. А ты тут… Ты псих?

- Нет, не псих. Кирилл прости меня. Я знаю такое простить нельзя, но… я больше не знаю как… Я же…

- Глаза…

- Что глаза?

- У тебя глаза зеленые?

- Да, а что?

- Но они были карие, я точно помню карие глаза. Почему сейчас зеленые? Как такое может быть?

- Кирилл, тогда в одиннадцатом классе тебя насиловал не я, - при слове насиловал, ученый вздрогнул и внимательно, первый раз за все наше знакомство, на меня посмотрел.

- Не ты?

- Нет, это был мой брат… мы похожи… очень… я вообще не ходил в школу… учился на дому… мама так решила… да это и не важно, просто тогда не я был…

Глаза моего мучителя расширились от осознания того, что я только что ему сказал. Он смотрел на меня, а потом схватился за голову и закричал. И столько было боли и отчаяния в этом крике, что я не выдержал. Обхватив руками его за плечи, я прижал его как можно сильнее к своей груди. Он плакал и постоянно повторял одно и тоже слово «прости».

***

С той ночи в гостинице Донецка вся моя жизнь перевернулась с ног на голову. Я по-прежнему работаю в той же фирме под началом того же профессора-извращенца. Он по прежнему не дает мне жить спокойно, но уже совсем по другой причине.

Через два дня после того, что произошло, я написал заявление на увольнение. Не хотел травмировать своим присутствием своего извращенца. Когда он стал «моим» я так и не понял, и почему я так переживаю за него, тоже тогда не знал. Но причинять ему боль я не мог.

Но мой план увольнения провалился с треском в тот же вечер. Кирилл ввалился ко мне домой и четко с выражением разъяснил мне, что со мной сделает, если я не вернусь. Спорить я не стал. Мысль о том, что я больше не смогу его видеть причиняла мне боль. Отсюда был сделан вывод, что я мазохист и, похоже, это не лечится. Мой брат был садистом, ну а мне видно досталась вторая сторона этой медали.

Через полгода я сам фактически изнасиловал Кирилла. После этого мы начали встречаться.

И вот ровно год как мы вместе. Что ждет нас дальше, я не знаю, но знаю наверняка, что никогда не отпущу его.

Наверное, я всегда буду стараться искупить ту боль, что причинил ему мой брат. И всегда буду брату благодарен за то, что он ее причинил. Иначе я бы никогда не встретил своего профессора-извращенца.