Болевой порог

– Если хотите быстрее вылечить, или хотя бы диагностировать свой недуг, нужно заморочиться…

– Значит ты берёшься? – Он прицелился в меня пальцем.

– А у меня есть выбор? – Я прищурился и долго, насколько это возможно, пытался удерживать взгляд на страшном волчьем взоре.

10

Конечно же, выбор у меня был. Сейчас не девяностые, чтобы не смочь найти управы на оборзевшего князька, будь он даже самой одиозной личностью в городе. Я тоже человек не маленький и не безисвестный. Стоило сделать один звонок общему знакомому, и он отстал бы от меня раз и навсегда. У меня был выбор, но я сделал его в пользу Говорухина. Причин было несколько. Во-первых, его случай показался мне очень интересным. Я действительно не встречался с таким видом амнезии. Во-вторых – гонорар, который был достаточно внушительным и в-третьих – азарт. Меня подстёгивало это смешение опасности и интереса. Это вырывало меня из рутинной повседневности. Словом, я решил обновиться и испытать новые эмоции. Если бы я знал, во что вписываюсь!

Мы договорились встретиться в следующий раз, когда у него на руках будут результаты томограммы. Мне позвонили этим же вечером.

«Артём Денисович сделал то, что вы просили. Он ждёт вас завтра с утра. Я за вами заеду.» Услышав в трубке холодный голос Сахарова, я понял, что моя спокойная жизнь закончилась ещё вчера.

Обследовав результаты томограммы, я обнаружил небольшие изменения в области гиппокампа. Даже мой обывательский взгляд (я ведь не нейрохирург) отметил, что доли неестественно увеличены. Это значило, что внешнее воздействие всё-таки было. Моя задача кратно усложнялась, так как была вероятность, что простой психотерапией может не обойтись.

Во время беседы, я заметил, что Говорухин выглядит гораздо хуже, чем днём раньше. Огромные тёмные круги под глазами, неестественно бледное лицо и ватная, немного заторможенная речь, указывали на то, что болезнь прогрессирует.

– Артём Денисович, вы хорошо помните вчерашний день? – спросил я.

– С точностью до секунды, – ответил он, даже не задумываясь.

– А можете воспроизвести…

– Это что, допрос? – резко перебил он меня. – Достаточно того, что я сказал. Тебя то ведь я помню.

– Ну хорошо…– я сложил руки в домик, (жест которым обычно успокаиваю пациентов). – А если обратиться к дальним воспоминаниям. Вы хорошо помните своё детство, юность?

Этот вопрос произвёл совершенно неожиданный эффект. Он будто остолбенел. Лицо поменяло цвет с белого на синюшно серый, губы посинели, а глаза. Они стали замороженными, стеклянными, как у мертвеца. В этот момент можно было ожидать чего угодно: перевернутого стола, удара в нос, разбивающейся о голову стеклянной пепельницы. Я инстинктивно сжался, готовясь к худшему, но ничего не происходило. Он продолжал сидеть, глядя пустыми глазами сквозь меня. В повисшей тишине, был слышен только звон секундных стрелок его и моих часов. Они пожирали секунды, проглатывали минуты, а мы сидели друг напротив друга, замерев, как восковые скульптуры. Я молчал, опасаясь порвать тончайшую леску, которая, как мне казалось, удерживала его от взрыва. Не знаю, сколько длилась эта немая сцена, но, когда он вдруг заговорил, я вздрогнул от неожиданности.

– Доктор, я кажется обозначил проблему. Она касается дней сегодняшних. Какого чёрта ты начинаешь колупаться в прошлом. – Его мёртвое лицо не отражало никаких эмоций, а голос ломался будто тонкий лёд.

– Я понял…больше никаких вопросов на эту тему не будет! – Я поднял свои сложенные в домик ладони на уровень лица, будто ставя блок от грозящего удара.

Наш дальнейший разговор, складывался всё тяжелей, постепенно заходя в тупик. Я чувствовал себя путником, забредшим в болотистую местность, который с каждым шагом всё глубже увязает в трясине. Опасаясь очередного срыва, я пытался подбирать вопросы, которые его не ранят, но и на эти вопросы, он отвечал смазанно. Было ощущение, что он либо не спал прошлую ночь, либо сидит на наркотиках. Мне казалось, что он даже в весе потерял килограмм десять со вчерашнего дня.

В какой-то момент, когда я пытался сформулировать очередной вопрос, он вдруг нажал на кнопку селектора.

– Миша, иди сюда!

Уже через секунду в кабинет влетел Сахаров.

– Он мне надоел! – Небрежно махнув рукой в мою сторону, он отвернул голову к окну.

Сахаров махнул мне рукой, давая знак, что нужно уходить. Я был только рад такому исходу, поэтому бодро встал и, не прощаясь, направился к выходу.

Я отказался от предложенного Сахаровым обеда, и попросил его доставить меня домой. По дороге он извинялся и просил не принимать нервных выпадов босса на свой счёт, на что я предпочёл обиженно молчать. В конце концов, я не какой-то мальчик, чтобы меня откровенно посылали на три буквы.

– Я тебе позвоню! – сказал он на прощание, когда я покидал машину.

В ответ я просто хлопнул дверью.

«Позвонит он. Вопрос, возьму ли я трубку!» – Бурчал я про себя, направляясь к подъезду.