Болевой прием

Если бы Граф так не нервничал, то он проверил бы карманы и обнаружил исчезновение ключа от наручников. Я сумела вытащить его, когда отпихивала Графа от себя. И еще он выпустил меня из поля зрения, когда высунулся в коридор к своим ментам. Этого мне вполне хватило, чтобы подтянуться к трубе и открыть наручники.

– Сука! – только и произнес Граф, вернувшись к моему бесчувственно висящему телу.

Наручники по-прежнему защелкнуты на трубе, но сейчас это одна видимость. Сорвать их теперь можно одним резким движением. Что я и делаю в следующую секунду. Граф не успевает сообразить, что происходит, потому что не успевает начаться следующая секунда, как я бью его ребром ладони под сонную артерию. Крупное, упакованное в дорогой костюм тело валится на пол, точно сбитая кегля... Долго осматривать Графа мне было недосуг, единственное, что я сделала, это изъяла пистолет, который был у него под пиджаком в плечевой кобуре.

Рывком распахнув дверь, я нос к носу столкнулась с милицейским старшиной-автоматчиком. Мне ничего другого не оставалось, как ударить его под колено, а потом рукояткой трофейного пистолета в голову. Впереди со стороны выхода послышались шаги, причем шагало сразу несколько крупных, тяжелых товарищей. Быстренько затолкав потерявшего сознание старшину в комнату, где меня допрашивали, я рванула в обратную от выхода сторону. Через пост дежурного мне так просто не прорваться. А если я убью или даже раню мента, то все... К тому же мне совсем не хочется стрелять в этих людей, которые, в общем-то, по-своему выполняют долг. Быстренько миновав коридор, я увидела дверь с характерной буквой «Ж». Как говорится, очень кстати! Я тут же скрываюсь в женском туалете и обнаруживаю там свою недавнюю знакомую, толстозадую даму-майора, которая пять минут назад обыскивала меня. Она прихорашивалась у зеркала с раковиной, видимо мыла руки после обыска. Увидев меня, она реагирует мгновенно, по-милицейски, с неожиданной для ее комплекции прытью. Хватает за руки, пытается милицейским приемом завести мне их за спину. Однако со мной это не проходит, я вырываю руки и по-бабски ногтями вцепляюсь милиционерше в щекастое лицо. Бить всерьез женщину мне не хочется, поэтому я делаю вид, будто хочу выцарапать ее заплывшие глазки. Прием подлый, но эффективный. Моя противница отшатывается, взвизгивает от боли, при этом пытается защищаться, я же, улучив момент, выкручиваю ей правую руку, обездвиживаю и достаю пистолет.

– Кричать не надо! – произношу я, упирая ствол пистолета в изрядно оплывшую шею дамы-майора.

Толстые розовые щеки заметно бледнеют, следы моих ногтей, длинные полосы-царапины, видны особенно ярко. Тем не менее дама-майор старается сохранить спокойствие. В ее поросячьих глазках ужаса нет, или его попросту не видать из-за того, что глазки дамы-майора такие маленькие... И тут же мне в голову окончательно приходит спасительное решение.

– Снимай форму и не вздумай завизжать! – командую я жирной майорше и ослабляю хватку.

Той ничего иного не остается, как повиноваться. Команду мою она выполняет быстро, но без суеты. Опыт у майорши есть, уже оценила, кто я, поняла, что церемониться с ней не буду, руки мне так просто не заломаешь.

Лишь когда я переодевалась в ее форму, она заметно вздрогнула, видимо, сравнив собственную заплывшую жиром фигуру, отвислую задницу и похожие на толстые розовые сардельки ноги с моими изящными ножками и всем остальным...

Не проходит и пары минут, как я в майорской форме неторопливо следую по коридору. Волосы собраны в узел на затылке, я эдакая скромная служительница закона. По коридору пробегают двое автоматчиков, не обращая на меня внимания. Дама-мент была пониже меня, но куда жирнее, поэтому форма сидит на мне соответствующим образом, но сейчас не до этого. Я оставила ее в одних трусиках и лифчике, велев не подавать голоса в течение десяти минут. Этого времени мне должно было хватить.

– Эй, постойте-ка! – слышу я за спиной, уже подойдя к посту дежурного, за которым спасительный выход.

Вместо ответа лишь убыстряю шаг.

– Стойте! – кричат уже требовательно и с угрозой.

Передо мной вырастает фигура дежурного-сержанта. Я стреляю в него через форму и сбиваю с его головы фуражку. Сержант шарахается назад, но я успеваю сделать ему подсечку, и он падает, освобождая ход. Одним прыжком я оказываюсь за дверью, во дворе. На мою удачу, я замечаю статную фигуру Антонины. Она переоделась в гражданское и, видимо, была отпущена домой после пары дежурных вопросов. Сейчас она садилась в машину «Опель Кадет», на водительское место. Когда я оказалась рядом с ней, капитан Глебова лишь фыркнула и покачала головой. Видимо, оценила, как я выгляжу в ментовской форме.

– Поехали! – только и произношу я.

– Куда?! – недоумевает Антонина, однако слишком хорошо знающая своих коллег и потому готовая мне помочь.

– По адресу Огуреева, – говорю я и на память произношу то, что совсем недавно капитан Глебова сама же и выискала.

Сейчас спасти меня может только этот самый Борис Огуреев. Если я найду его, то у меня появится шанс уцелеть...

Глава 10