Болезнь Альцгеймера: диагностика, лечение, уход

Теперь уже с полным основанием можно утверждать, что человеческий разум зависит не только от отдельных генов и их комбинаций, а в значительной мере также и от образа жизни, создающего оптимальные условия для протекания процесса образования новых нейронов. Они, в свою очередь, начинают действовать только тогда, когда получают пищу для усвоения: возбуждение или когнитивное раздражение при обучении, душевные переживания или удары судьбы. Физические упражнения тоже являются своеобразным удобрением для мозга. Если все это отсутствует, то у большинства людей рост новых образований нервных окончаний быстро прекращается.

Джеймс Ватсен, один из открывателей структуры наследственной молекулы ДНК, сам в возрасте 78 лет, объяснял свою душевную свежесть тем, что регулярно принимал участие в теннисных турнирах с партнерами значительно моложе себя. Ватсен видит главную задачу современной медицины не в поиске лекарства от рака. Гораздо более срочным он считает нахождение способов стимуляции производства новых нервных клеток в стареющем мозге человека.

Открытие нейрогенеза не только изменило наше видение картины функционирования здорового мозга, но, что особенно важно, дало нам в руки инструмент распознания возникновения в нем заболевания. Как БА, так и болезнь Паркинсона до последнего времени рассматривались в свете концепции отмирания нервных клеток. Теперь ученые считают, что обе неизлечимые болезни — следствие прекращения рождения новых нейронов. С точки зрения состояния нейрогенеза оцениваются и такие явления, как плохое усвоение материала при обучении, депрессия, влечение к алкоголю, никотину, наркотикам.

Конечно, все пока под знаком вопроса, но сама его постановка более чем оправданна. Исследования, как пишет специализированный журнал «Der Nerwenarzt», привели «к одному из интереснейших и многообещающих проектов современной науки о нейронах — развитию молекулярной психиатрии».

Открытия ученых таят в себе пока много загадочного. Например, естественный процесс нейрогенеза ограничивается передней частью мозга и областью гиппокампа, который играет ключевую роль в процессе обучения. Но стволовые промежуточные клетки, которые способны делиться и обладают потенциалом создавать полноценные нейроны, встречаются почти во всех других уголках мозга. Только по каким-то причинам они там этого не делают, а заворожено спят. Почему?

Разбудить дремлющие клетки и стимулировать их рост — вот те задачи, которые поставила перед собой группа Маклиса из Бостона и которые практически удалось решить, экспериментируя с мышами и пернатыми.

Многие фармацевтические фирмы уже принялись за разработку соответствующих пилюль для восстановления памяти. Мозг должен начать сам себя лечить или регенерировать. Феномен, который в течение прошлого столетия непрерывно опровергался. Почти как приговор звучало мнение испанского исследователя мозга и Нобелевского лауреата Сантьяго Рамона Укаяла, который в 1928 году озвучил аксиому: «В мозге взрослого человека нервные соединения постоянны и неизменяемы. Все может умереть, но ничто не может регенерироваться». Правда, и тогда возникали возражения против такого мнения. Но их авторы осмеивались бесчисленными последователями нобелевского гения (пример неприятия открытий Альцгеймера жив до сих пор). Предметом насмешек стали в 60-е годы и работы ученого из Массачусетского университета Джозефа Альтмана, который потчевал взрослых мышей, крыс и морских свинок радиоактивными маркированными элементами наследственного ДНК. Затем ему удалось найти эти маркированные вещества в ДНК нервных клеток. При делении клеток они встраивались в клеточные ядра, что являлось показателем образования в мозге новых нейронов. Однако специалисты всего мира игнорировали открытие Альтмана. Он даже не мог получить место в достойном себя ведущем университете, а работал в провинции, где был всеми забыт. Спустя

10 лет Михаил Каплан из университета Нью-Мексики сделал электронно-микроскопические снимки, на которых видны были свежеобразованные нервные клетки. Но и он натолкнулся на полное непонимание. В то время очень влиятельный специалист по исследованию мозга Паско Ракус из Йельского университета, как вспоминает Каплан, вызывающе и с большой долей провокации, доходящей до сарказма, комментировал это следующим образом: «Клетки выглядят в Нью— Мексико, как нейроны, но в Дью-Хафене (место работы Паско Ракуса) они почему-то отличаются от них». Ракус даже представил научному сообществу теорию, в которой давал ответ на вопрос, почему человеческие нервные клетки не могут делиться. Он считал, что когда-то, в процессе эволюции человека наши предки поменяли способность образовывать новые нервные клетки на возможность при постоянном числе нейронов осуществлять накопление воспоминаний, и в мозге человека по причине его стабилизации нет места для создания новых цепей.