Болезнь претендента

Повар ойкнул и сочувственно покачал головой:

– Как же это случилось?

– Автомобильная катастрофа. Ехал при сильном тумане, выехал на полосу встречного движения, где столкнулся с автобусом. Судя по всему, авария не подстроена – несчастный случай. Вот такие-то дела, Алексей Алексеевич. Теперь ваши показания уже никто не сможет подтвердить.

– Что ж я вру, по-вашему?

– Мы этого не утверждаем. Все будет проверяться.

– Что же мне теперь делать?

– Да ничего особенного. Давайте подписку о невыезде из Красносибирска и отправляйтесь домой. О невыезде – до конца следствия.

– Недолго уж, – обнадежил не столько допрашиваемого, сколько Турецкого Вячеслав Иванович.

Фуфырин заполнил и подписал бланк, после чего следователи отпустили повара. После его ухода Александр Борисович вопросительно посмотрел на Грязнова:

– Ну как?

– И смех и грех. Похоже, говорит правду.

– В том-то и беда. Теперь вообще не остается подозреваемых.

– Это ты, брат, загнул. Там в ресторане народу было битком.

– Придется шерстить остальных.

– А время?

– Время идет. Но тут уж ничего не поделаешь.

Позвонил Володя Яковлев, который в отделении милиции встречался с младшим лейтенантом Ворониным, обнаружившим тогда, в феврале, возле губернаторского дома зеленую «пятерку» со взрывчаткой.

– Я узнал у милиционеров подробности, которые те помнят, – доложил Яковлев. – Про эту машину Воронину сообщили, позвонив из дежурной части отделения.

В тот вечер дежурил лейтенант с немыслимой не то что для Сибири, а для всей России вообще фамилией – Перуанский. Он совершенно точно помнил, что ему про эту машину сказал, позвонив, Корсарин. Был у кого-то в гостях и, уезжая, обратил на нее внимание, после чего позвонил в дежурную часть, приказал проверить. Приходько об этой инсценировке полковника до гибели Фортунова совершенно ничего не знал.

Получалось, Фортунов пал жертвой корсаринской промашки. Теперь уж с погибшего какой спрос! Если и понадобилось Турецкому посмотреть образец его почерка, то только для того, чтобы удостовериться, кто составлял пресловутый «секретный план соответствующих структур». Накануне Владимир Матвеевич уверенно сказал, что показанный ему губернатором план был написан аккуратным, разборчивым почерком. Пришлось Александру Борисовичу заехать в ГУВД, где он посмотрел корсаринские бумаги. Тот писал как курица лапой.

– Придется осмотреть губернаторский кабинет, – сказал Александр Борисович генералу после разговора с Яковлевым.

Тот удивился:

– С чего это вдруг у тебя такой извиняющийся тон?

– Во-первых, человек болен. Во-вторых, пока ни в чем не подозревается.

Вячеслав Иванович за словом в карман не полез:

– Что болен, в данном случае только к лучшему. Пусть он не знает про обыск. Это – во-первых. Во-вторых, ты копаешь не под него, а под Базилевского. Хочешь удостовериться, не этот ли типчик является заказчиком отравления. Тут губернаторский сейф служит просто шкатулочкой, в которой спрятан план. Его могли держать в разных местах, и еще не факт, что бумажка в нем. Ну а в-третьих, Саша, и ты сам это прекрасно понимаешь, что не может быть Сокольский ни в чем не виноват. Не может быть, чтобы все вокруг в дерьме, а он – в белом. Окружил себя такими соратниками! Значит, и сам такой. И потом – где ты видел кристального губернатора? Разве у нас порядочный человек окажется у власти?!

Хотя официальное разрешение на обыск кабинета Сокольского было получено, следователи приложили максимум предосторожностей, чтобы губернатор не узнал про эту процедуру. Больше того – об этом не должен знать и Базилевский, основной подозреваемый в составлении дьявольского плана. Все люди, которые могли общаться с вице-премьером, были строжайше предупреждены о молчании. Во избежание нежелательных случайностей члены следственной бригады находились в помещении краевой администрации. Мало ли что.

Нина Константиновна, многолетняя секретарша Аристарха Васильевича, недоумевала: она всегда была уверена, что от находящегося в комнате отдыха сейфа существует один-единственный ключ. Следователи убедили ее в том, что у них есть особая суперотмычка, которой подвластны все замки. Таким образом неблаговидная роль Глазурина была скрыта, о чем он настоятельно просил.

Все было сделано, как и положено, с понятыми, в качестве которых пригласили женщину из бухгалтерии и мужчину, системного администратора, из общего отдела. Эти люди отродясь не общались с Базилевским, таким образом, утечка информации исключалась. Сам обыск из-за своих скромных масштабов завершился в считанные минуты. В сейфе лежали деньги, евро и доллары; почему-то новая, с товарными ярлыками, нарядная женская блузка и тот самый план, про который говорил Плотников. Бумагу забрали из сейфа, составив протокол изъятия. Заодно выяснили, что план написан рукой первого вице-губернатора Базилевского. Это было видно без всякой экспертизы.

Здание краевой администрации Турецкий покидал без большого энтузиазма – ему предстоял неприятный разговор с Аленой Угловой.

Глава 15 ЗЕРКАЛО ДУШИ