Болит или не болит

Скажу я вам, решил, что Леха того: ку-ку. А он тут и говорит: «Гляди вон туда». Руку так выставил, как Ленин на площади, и показывает на дом в двадцать этажей. А на нем сверху написано, красиво так написано, прописью: Шопен. А дом, ничего, скажу я вам, цветастый такой, нарядный, как Шопен на концерте. А Леха так важно продолжает:

«А мама моя у Рахманинова живет!»

Тут, конечно, я не выдержал:

«У какого такого Рахманинова?!»

А Леха опять грудь колесом, правой ногой вперед так шагнул, что мне аж на туфлю лаковую своим ботинком выпуска 75 года наступил:

«Ну вон! Вон! Рахманинова не видишь?»

И так тычит, тычит пальцем на дом через дорогу. А на том доме сверху написано: Рахманинов. Красиво написано, прописными.

«Ну а ты, где живешь, дружок?» – с издевкой спрашивает Леха.

А я тоже не промах: грудь колесом, так что шарф с дырой от моли вывернулся на встречу Лехе, ногу в джинсовой штанине отставил вперед, оголив ту часть, что повыше носка, и отвечаю, важно так отвечаю:

 «У Вивальди».

Леха аж икать стал.

Вот так и живем! А еще Европа! Европа! Что нам Европа? Япона-мать!

Чемпионат

2014 год. Чемпионат Мира по хоккею. Минск. Чистота на улицах безукоризненная. Цветов – нет не море – океан. Еще ночью уборщики выходят на работу и заканчивают к 7-8 утра. На улицах много приезжих. Их не сложно узнать по одежке, шарфам и … языку. Как говорят в деревне: «Гаргэчут на своем». На каждом углу дежурит сотрудник милиции, или два. Недалеко и патрульная машина. Одеты по парадному. Выстираны, выглажены, причесаны. А то! Такое мероприятие – редкость для белорусов.

9 утра. Иду по проспекту Победителей. Справа Немига. Слева – торговый центр «на Немиге». Это «сердце» города. Улицы подметены, цветы политы, тротуары вымыты. Впереди развлекательная площадка для гостей: открытые кафешки с драниками, шашлыком и… развлекательная программа только набирает обороты – 9 утра. Гостей не видно – спят. Стульев перед сценой – в шесть рядов. На сцене поет ансамбль «Бяседа»: «Як паехаў у сваты – загадалі сесці…». Ряды заняты…уборщиками в спецформе с метлами в руках. Все стулья. До одного. Аплодируют в такт, слегка машут метлами. Невольно на губах появляется улыбка. Им хорошо. А мне хорошо от того, что им хорошо!

На перекрестке к дежурному милиционеру подходят двое гостей. На иностранном языке просят объяснить: как добраться до «Чижовка-арена» – там будет проходить турнир. Милиционер не на шутку растерялся: не понимает ничего. Те переживают, машут руками, пытаются по-своему рассказать, что хотят. Наблюдаю. Милиционер поднес к губам рацию:

– Тридцать первый, едь сюда. Я тут иностранцев задержал. Не пойму, чего они хотят. Давай быстрей.

Через минуту, а то и меньше машина была подана к тротуару. Из нее вышел другой милиционер:

– Hello (Привет)

Гости обрадовались, наперебой стали здороваться:

– Hello Hello

– Ты, Санек, спроси, чего они хотят, а?

– Я только «привет» знаю. Сади их в машину. Пусть говорят куда ехать.

– Так они уже полчаса говорят, а я не пойму.

Санек достал рацию, связался с главным. Стал ему докладывать обстановку. Главный рявкнул громко и внушительно:

– Через 20 минут турнир в Чижовке, дураки! Им туда надо! Теперь визите!

Жестами милиционеры пригласили гостей в милицейское авто. Через секунду дверки захлопнулись, и машина скрылась из виду.

Чемпионат Мира! Для белорусов редкость!

Служи, дурачок, получишь значок

  С детства Коля хотел служить в армии. Поэтому, начитавшись книжек, стал готовиться: закаляться, заниматься физкультурой, тренировать тело и дух. В школу ходил только пешком, а не ездил на автобусе, как другие, – вырабатывал выносливость. На физкультуре отжимался и подтягивался больше всех в классе. А так как в их поселке периодически не было горячей воды, а зимой температура в квартире не поднималась выше 12 градусов, то и с закаливанием все получилось, как нельзя лучше.

Друзья и одноклассники говорили Коле, что надо поступить в институт и «забить» на армию. Но воля у Коли была «железная»: он продолжал отжиматься, обливаться холодной водой, а когда ему исполнилось восемнадцать, не дожидаясь повестки, отправился в военкомат.

Медкомиссия военкомата признала Колю годным к службе по всем показателям.

Призывники, в число которых он попал, представляла собой жалкое зрелище. Первым в шеренге стоял длинный тощий очкарик. Затем шеренга, будто лестница, сходила вниз и спускалась до самого мелкого, на первый взгляд, совсем пацана. Один, самый толстый, сидел в углу и постоянно что-то доставал и ел из домашней авоськи. Другой, раз от разу шмыгал носом, вытирая сопли рукавом.

– Капец. Ну и воины! – подумал про себя Коля. – Я среди этих телят самым первым буду!

По приезду в часть, строй распустили, и теперь «воины» ходили взад и вперед по военному клубу. Приставленный к ним прапорщик дремал в кресле.

– Товарищ прапорщик! – обратился к нему Коля.

– А? Что? –  открыв глаза и подпрыгнув от неожиданности спросил прапор.

– Товарищ прапорщик, а когда за нами командиры придут?

– Какие командиры… Купцы!