Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера

С тех пор минуло два года. За это время жизнь Карлы радикально изменилась. Сейчас ей 17, ее судьбу уже не имеет право решать Семейный суд, и она вернулась обратно к матери. Закончить девятый класс девочке не удалось (весь год она провела в бегах). Тем не менее она готовится поступать в университет и считается одной из лучших учениц на курсах среди двухсот других слушателей. Однако судебная история еще не завершена, она все еще продолжается для ее брата Зака. Сейчас мальчику 15, он по-прежнему живет с отцом, а мать не видел четыре года. Последний раз с Карлой они виделись в ночь перед ее побегом. Я дописываю эту главу, а передо мной на столе стоит рисунок – любящее сердце. Это картинку Зак нарисовал для Эрин, когда они были в полицейском участке после того, как их с матерью задержали в 2015 году. Внизу неровным детским почерком написано: «Мама, не опускай руки!»

Глава 7. Женское насилие

Она привела меня туда, где я не мог разговаривать и задавать ей вопросы… и тут началось! Сначала шлепки и пинки, а затем, с постепенно нарастающей жестокостью, последовало настоящее избиение. Часто она то же самое делала на глазах у детей. Она хлестала меня кожаным ремнем, колотила кулаками, пинала ногами и коленями, била кухонными предметами. Детям она говорила: «Вот что бывает, если вы не делаете то, что вам говорят, или расстраиваете мамочку…» Она запрещала мне контактировать с друзьями и родными… У меня отбирали все деньги… Я был одинок, запуган и понимал, что попал в ловушку. Мне казалось, что важно оставаться в этом доме, чтобы защитить детей. Самое тяжелое во всем этом, как раньше, так и сейчас, – это то, что никто не верит, что существует домашнее насилие, в котором жертвой оказывается мужчина.

Анонимная жертва насилия, Квинсленд [1]

На первом этаже в холле городского суда в пригороде Саутпорт[112] нет почти ни одного свободного стула. В помещении тихо, слышно только, как перешептываются выходящие из двух залов люди. Кто-то дрожит, кто-то идет твердой походкой, кто-то чувствует себя опустошенным, а кто-то вздыхает с облегчением. Некоторые плачут. В углу к стене прислонился загорелый мужчина. На его выцветшей футболке изображены хищники с оскаленным клыками. Он закинул голову и спит, слегка похрапывая. Рядом с ним сидит и терпеливо ждет своей очереди безупречно одетая женщина. На ней строгий приталенный деловой костюм и замшевые туфли на высоких каблуках. В ушах и на пальцах золотые украшения.

Это единственный в Квинсленде суд, специализирующийся на делах о домашнем насилии. Посетители часами ждут, пока подойдет их очередь. Иногда тишину прерывает голос сотрудника, делающего объявления через микрофон с усилителем. Тогда все вздрагивают, но, осознав, что назвали не их имена, большинство снова впадает в рассеянное оцепенение. Люди сидят тесно, локоть к локтю. Они смотрят в пол или в телефон. Ждут, пока их вызовут на слушания по выдаче охранного ордера, по уголовному делу или на разбирательства по поводу нарушения предписаний. За двумя запертыми дверями в «уединенной и безопасной комнате», защищенной от чужих взглядов, в присутствии психологов и соцработников ожидают своего часа несколько женщин. Это жертвы насилия. Им тревожно и страшно. Как бы они хотели просто поскучать в коридоре!