Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера

О мужчинах – жертвах домашнего насилия мы знаем в основном из полуанекдотических рассказов таких людей, как Патрик. Авторитетных исследований этой проблемы очень мало. И не из-за феминистского заговора. Тут все дело в приоритетах. Пострадавшие от женской жестокости редко бывают вынуждены бежать из дома, они не боятся за свою жизнь. Случаи, когда жены убивают мужей, встречаются редко. При этом все же есть несколько отличных работ о женщинах, применяющих насилие. Они ясно дают понять, как женский абьюз воспринимается пострадавшими. Вот показательное свидетельство человека по имени Карл[114]: «Помню как-то вечером моя супруга абсолютно потеряла контроль над собой. Я случайно не опустил крышку унитаза после посещения туалета и отправился спать. Когда жена вошла в санузел, как-то так случилось, что она поскользнулась и упала на унитаз. Она начала кричать, бегать по квартире и топать ногами. А потом явилась в спальню. Я притворился, что сплю, но видел, как мелькнула ее тень. У нее что-то было в поднятых над головой руках. Мне показалось, что это деревянная ложка или скалка. Она и раньше меня била этими предметами. Я подождал, пока она обойдет кровать с моей стороны, и вдруг быстро откатился на другую половину матраса. А потом повернулся и увидел, что она всадила два огромных ножа для мяса по самые ручки точно в то место, где я только что лежал! Я схватил брюки, выбежал из квартиры и заперся в машине. Она гналась за мной с воплями, а потом прыгнула на капот. Но я, несмотря на это, нажал на газ и уехал. Позже я ей позвонил и сказал: “Лучше уж вообще не жить, чем жить вот так”». [3]

В том же исследовании приводился рассказ другой жертвы, Бена[115], который так уверился в том, что заслуживает дурного отношения со стороны жены, что фактически сам одобрил применение к нему насилия. «Она говорила мне: “Я очень сильно злюсь, поэтому позволь мне быть жестокой!” Тогда я вставал на колени, и она шлепала меня или била по голове. Или еще что-то выдумывала. Например, таскала за волосы, била по мошонке, пинала ногами, пока на теле не появлялись синяки… Царапалась, толкалась, давала затрещины». [4]

Шесть из двенадцати мужчин, участвовавших в этом исследовании, признались, что давали сдачи. Обычно это бывал один удар или шлепок, который они считали самообороной, но при этом боялись, что жена вызовет полицию и обвинит их в насилии.

В приведенных свидетельствах мы видим некоторые признаки примененного к жертвам принудительного контроля, но, как правило, всегда недостает одного главного элемента – настоящего запугивания. А ведь страх – это главное, из-за чего потерпевший обычно перестает осознавать себя как личность. Женщина-абьюзер может вызывать некоторые опасения у объекта нападок. Например, он может бояться за детей. Однако очень редко это чувство перерастает в глубокий экзистенциальный ужас, который переживают представительницы слабого пола, подвергшиеся принудительному контролю.

Действительно, мужчины чрезвычайно редко страдают от него, однако нельзя сказать, что это абсолютно неслыханное явление. Фрагменты из дневников анонима, известного как NH, приведенные в исследовании британского социолога профессора Жаклин Аллен Коллинсон [5], повествуют о леденящем душу издевательстве, в котором безошибочно узнаются все черты принудительного контроля. Автор дневника делал записи два года подряд, а всего состоял в браке двадцать два года. NH ведет рассказ от третьего лица, потому что заметки от первого лица казались ему слишком эмоционально заряженными и вызывающими неловкость. Вот что он пишет: «Муж слегка прикрывает дверь спальни, чтобы переодеться. Но жена считает, что он слишком громко хлопнул дверью, причем прямо перед ее носом… За это она со всей силы бьет его по лицу… У него темнеет в глазах. Он умоляет ее остановиться, но она снова наносит удар. Он убегает в кухню, надеясь, что сейчас она успокоится. Но жена тут как тут, толкает его в угол, выхватывает из подставки кухонный нож с восьмидюймовым лезвием и заносит руку над головой мужа, угрожая вонзить в него этот клинок».

Абьюз этой женщины проявляется не только в физическом насилии, но и в унижении. «В предрождественский день муж уходит с работы пораньше – в 11.30. Ух, предстоит тяжелый вечер! Он звонил домой три раза с работы и дважды из машины по мобильному телефону, чтобы узнать, нужно ли купить какие-то продукты к празднику. Она отчитывает его за то, что он вообще поехал на работу. Муж привозит домой индейку, но жена все равно недовольна – в мясном магазине не было птицы с нужной начинкой, он опять купил не то, что надо. Она выгоняет его из дома, чтобы не путался под ногами до 17.30. К этому времени приедут ее родители. Почему она все время укоряет его, что он ничем ей не помогает? Он сидит в машине целых три часа. Ему холодно, он устал. Он думает о том, что рождественский сочельник надо проводить совсем не так…»