Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера

Пока полицейские были заняты получением мзды с организаторов борделей, они обращали мало внимания на то, как много обычных граждан садится за руль в пьяном виде. Никто особенно даже не скрывался и не стыдился этого. Водители хвастались тем, что разъезжают по дорогам «под градусом». Некоторые даже всерьез считали, что после бокала вина способность управлять автомобилем улучшается! Когда в 1982 году начали проводить выборочное тестирование (дыхательный тест) на дорогах, реакция людей была резко отрицательной. Некоторые бары и клубы даже демонстративно перекрыли вход местным политикам, давая им понять, что те выступают против трудового народа. Но эффект от принудительного рандомного освидетельствования был мгновенным. Невозможно не заметить, что в течение месяца количество ДТП со смертельным исходом в Новом Южном Уэльсе сократилось на 48 %. [6][182]

Такое негативное явление, как домашние насилие, долгое время никто не замечал, впрочем, как и коррумпированных полицейских и пьяных водителей. Оно кажется неискоренимым трагическим жизненным фактом, с которым надо смириться. Большинство людей считает, что в краткосрочной перспективе ничего с ним сделать нельзя. Не сказать, что никто не пытается. Мы уже решили относиться к этому явлению как «болезни общества», поставили его в один ряд с курением и ВИЧ. Мы боремся с ним на государственном уровне с помощью «Национального плана по снижению насилия против женщин и детей» (National Plan to Reduce Violence Against Women and Their Children). Эта программа вступила в действие в 2010 году, ее подписали власти всех штатов и территорий. Ее цель – достичь «значительного и последовательного снижения сексуального насилия и насилия в семье к 2022 году». [7] Но в отличие от стратегий по борьбе с курением и СПИДом, этому национальному плану не хватает одного критически важного элемента – четких целей. Например, не были обозначены статистические ориентиры, которых хотелось бы достичь по домашним убийствам или повторным нападениям, по сокращению общего числа женщин и детей, ищущих убежища в кризисных центрах. Результат, которого призвана добиться программа, описан столь абстрактно, что сложно представить, что нужно предпринять и как измерить то, что получилось в итоге. К примеру, в документе сказано, что мы хотим создать «безопасные и свободные от насилия сообщества» или «сделать так, чтобы люди уважительно относились друг к другу». Разве это похоже на серьезное целеполагание, связанное с сокращением агрессии? Это какие-то благие пожелания на тему феминистской утопии! Но власти всех штатов должны как-то выполнять этот план и предъявить итоги работы (по списку из шести пунктов) к 2022 году.

В Австралии есть опыт проведения успешных кампаний по борьбе с социальными пороками, такими как курение, распространение ВИЧ, вождение в нетрезвом виде.

Да, цели заявлены масштабные, но успех не планируется измерять в конкретных цифрах, связанных со снижением насилия. Поэтому нет и четкого понимания, как будет выглядеть сам процесс работы. К примеру, никто не будет оценивать ход мероприятий по построению «безопасных и свободных от насилия сообществ», анализируя полицейские протоколы или данные о госпитализациях жертв. Вместо этого будет отслеживаться «общественное мнение»: скажем, какой процент жителей осознает, что контроль есть форма домашнего насилия? На такой подход – попытку рассматривать абьюз в семье через взгляд общества на него – более двадцати лет назад указала американская исследовательница Лори Хейз. «Насилие – чрезвычайно сложный феномен, имеющий глубокие корни и связанный с проблемой неравенства мужчин и женщин, гендерными ролями, шаблонными ожиданиями, с самооценкой личности, а также с работой социальных институтов, – написала она в 1994 году. – Поэтому с ним нельзя справиться без пересмотра лежащих в его основе культурных стереотипов и без реформирования структур, которые насаждают насилие против женщин. Во многих обществах женщин считают неполноценными, а право мужчины доминировать над ними представляется естественным и законным. Поэтому, чтобы противостоять насилию, надо в корне переформулировать определения мужественности и женственности». [8]