Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера

Вскоре ведущая заметила одну серьезную проблему: чувство стыда мешало мужчинам честно говорить о своих поступках. Все они настаивали на том, что во всем виновата партнерша: «Если бы она не сказала этого…», «Если бы она не сделала так…», «Она же знает, как я реагирую…». Так Доус начала задумываться о связи стыда и насилия. И решила изменить тактику. На одной из групп Кайли попросила ее членов поучаствовать в эксперименте. «Представьте, что в этой комнате находится стыд, – обратилась она к участникам, – как бы вы его описали?» Удивительно, но все заявили, что стыд представляется им в мужском образе. «Я думала, они представляют что-то вроде разъяренной фурии или собственной матери, вышедшей из себя. Но они описали его очень мужественным, гиперкритично настроенным, умеющим проникать в сознание и убеждать человека, что тот ничего не стоит, никогда не сможет измениться, так что лучше притвориться, что никаких проблем нет или перевести стрелки на других». По словам Доус, стыд внушал ее подопечным: если они будут говорить о том, что совершили, то их подвергнут остракизму. Мол, их поступки достойны только презрения и никто больше даже не посмотрит в их сторону.

После того как стыд обрел лицо и голос, группе было предложено сыграть в игру, в ходе которой нужно было сделать его видимым. «Идеи предлагали сами участники. Скажем, давайте посадим его на этот стул. Мы поставили стул, приклеили к спинке лист бумаги и написали: “Здесь сидит стыд”. Все попытались представить, что он один из нас, находится в нашем кругу. Один мужчина даже заявил: “Для меня невыносим сам факт, что он сидит среди нас и смотрит на меня”. Остальные с ним согласились и предложили выгнать стыд из комнаты».

Пострадавшие женщины хотят, с одной стороны, чтобы давление на них прекратилось, с другой – чтобы отношения с любимым сохранились.

«Я заметила, что, как только мы выставили стул с нашим гостем за дверь, участники группы стали говорить: “Слава богу, что этот идиот ушел”, – или повторять: “Пошел вон, мы не хотим, чтобы ты был здесь”», – рассказывает Доус.

Прекрасный результат! И все же возникало ощущение, что что-то не так. В тот вечер Кайли вернулась домой, обдумывая все произошедшее. И вдруг пришло озарение. «Эксперимент показал: если нам что-то не нравится, мы физически изгоняем это из своего пространства, то есть выдавливаем неприятное. А на этом и строится абьюз». На следующей неделе ведущая сказала участникам эксперимента: «Я тут подумала о том, как мы обошлись со стыдом, выгнав его из комнаты. А что, если мы пошлем его в группу поддержки? У него, похоже, серьезные проблемы». Ее поддержали. И тогда она подошла к кладовке, где хранились швабры, и повесила на ней табличку «Реабилитационная группа для стыда». После этого общение участников программы вышло на новый уровень: приходя на занятия, они как бы оставляли стыд в специальной комнате и беседовали друг с другом уже «без его навязчивого присутствия».

Со стороны все это может показаться глупой детской забавой, но то, что сделали Кайли и ее подопечные, было поистине революционным. Они не только превратили невыносимую и глубоко спрятанную эмоцию в видимую, но и умудрились играть с ней. Когда кто-то выдавал комментарии, продиктованные стыдом: преуменьшал абьюз, начинал обвинять подругу и так далее – остальные включались и предупреждали: «Эге, похоже, у нас проблема – наш приятель вышел из своей комнаты». Люди перестали прятаться, прикрываться стыдом, а начали открыто говорить о нем – и следили за тем, чтобы все участники выполняли эти правила.

Кайли обнаружила прямую связь между стыдом и ответственностью: когда люди освобождались от неприятной эмоции, то наконец могли принять на себя, признать свою вину. При этом в группе произошли и другие серьезные перемены. «Поначалу все ребята бойко рассказывали о том, какие они крутые и классные, что никто с ними не может справиться, никто им не указ – особенно тем, кто побывал в тюрьме. А когда стыд изгнали, у них появилась возможность плакать. Бравада тут же ушла!» – подчеркивает Доус. Когда абьюзеры смогли говорить о своих поступках без стыда или хвастовства, их свидетельства о событиях начали в общем и целом совпадать с рассказами их жертв. Больше не нужно было «переводить стрелки», а значит, было проще объективно оценить насилие и понять, какой вред оно нанесло их подругам, детям, им самим.