Больница для динозавров. Мезозойские истории

– Ты всегда плохо соображал, а переутомился ты безусловно, – согласилась тётушка Аделаида. – Вон какой серый, и перья ощипанные, и хвостик похудел, и клювик пожухлый. Можешь посмотреть газету.

И вручила Струму выпуск «Последнего времени». Бэк застонал – он понял, в чём дело.

– Та-ак, – зловеще протянул Струм, дочитав статью энанциорниса Чирлика. – Это кто у нас тут научный консультант по ксю-излучению и ведущий хирург больницы номер семь?

– Да я так не говорил! – воскликнул Бэк, понимая, что сейчас его выгонят из больницы и, возможно, побьют. – Да эти журналисты! Они всё всегда переврут!

– Погоди, племянник, не сердись на юношу, – вмешалась тётушка Аделаида. – Я понимаю, что он разгласил секретные сведения. Но дело уже сделано. И десятки моих подруг скоро прилетят сюда омолаживаться. Я успела первая, потому что я не спала, а они ещё в спячке. Но я – не доверчивая юная динозаврочка, мне нужны доказательства. Покажите мне омоложённого дедушку, пожалуйста.

– Триша! – позвал Бэк, стараясь держаться подальше от нахмурившегося Струма.

Триша прибежал, весь радостный:

– Гуять? Или казку?

– Ах, какая прелесть! – расцвела тётушка Аделаида. – Восхитительный малыш. Но для меня, пожалуй, доза великовата. Можно омолодить меня до менее младенческого возраста. Где эта волшебная яма с аркой? Я готова!

– Туда нельзя, археологи запрещают, – попытался остановить тётушку Струм, но та отодвинула его мощным бедром:

– Неужели ты думаешь, дитя моё, что если я прилетела сюда аж с Аляски, то испугаюсь каких-то там археологов? Я иду!

– Минуточку, мадам, – вмешался Заур. – Позвольте представиться: Заур, здешний аптекарь. Никто не собирается воспрепятствовать вам получить вторую молодость. Никто не преградит вам путь.

Струм удивился, Пит и Трот фыркнули хором, Бэк на всякий случай спрятался за магнолию.

– Давно бы так, – пробормотала тётушка Аделаида.

– Но я, как фармацевт, обязан предупредить вас о побочных действиях этой лечебной процедуры, – продолжил Заур. – Они достаточно серьёзны. Вы действительно сделаетесь маленьким динозавриком. Но только в том случае, если после процедуры будете молчать тринадцать дней.

– Что?! – возмутилась тётушка Аделаида. – Это нереально. Я даже во время спячки разговариваю. А что будет, если после процедуры я нарушу запрет и заговорю?

– Вы постареете на столько же лет, на сколько надеетесь омолодиться, – сказал Заур. – Сделаетесь глубокой старухой. Перья выпадут, клюв посинеет, живот обвиснет, ноги высохнут и покроются струпьями, хвост будет волочиться безвольной верёвочкой и вызывать всеобщее отвращение.

– О ужас! – воскликнула тётушка Аделаида. – Какое рискованное лечение! Нет, я так не хочу. Но почему в газете это не написали? Я бы не летела в такую даль!

– Вы же знаете, мадам, эти газеты, – сказал Заур.

– Да и зачем вам омолаживаться? – пришёл на помощь Пит. – Вы и так молоды. Какие упругие, ярко окрашенные перья! Какое буйство красок! Какие стройные ножки! Какой очаровательный клювик! Вы ведь не подкрашиваете его, это натуральный цвет?

– Как можно! – возмутилась тётушка Аделаида. – Подкрашивать клюв! Я порядочная женщина! А вы льстец, господин… господин…

– Граф Пит де Птэр-о-Дакти́ль к вашим услугам, – поклонился Пит. – В замке моих предков на побережье побывало много красавиц, но таких, как вы… Впрочем, я умолкаю, ибо вам могут быть неприятны нескончаемые восхваления. Вы слишком много их слышали, конечно.

– Неприятны? Да нет, ничего, я потерплю, – сказала тётушка Аделаида. – Знаете, наверное, вы правы. А вдруг я омоложусь, но сделаюсь совсем некрасивой? Некоторые подростки просто уродливы. Лучше пусть всё идёт как идёт. А кто это там всё время хихикает?

Это она заметила неудержимо ржущего Трота.

– Где? Ах, этот, – махнул крылом Пит. – Не обращайте внимания, мадам, это наш деревенский дурачок. Всё время смеётся. Струм, дойди до археологов, пусть срочно сочиняют опровержение в газету, а то скоро в больнице будет не протолкнуться от дам, жаждущих омолодиться. Мадам, я никогда не был на Аляске. Говорят, там холодно?

– Только зимой, – сказала тётушка Аделаида. – А летом хорошо. Густые леса, много соседей, мы ходим друг к другу в гости, беседуем о том о сём. Играем в «плюшки-плюшки» и «кто умнее». Зимой пустовато: гадрозавры и пахинозавры откочёвывают к югу, орнитомимиды впадают в спячку.

– А тираннозавры у вас есть?

– Есть, только маленькие и пушистенькие. Не более пяти-шести метров длиной. Они называются нанукзавры. Сверхсуперхорошенькие, но скверно воспитаны – всех едят, представляете?

– Как неприлично с их стороны. Они мигрируют к югу или впадают в спячку?

– Право, не знаю. Я стараюсь не иметь с ними дела. Не удивлюсь, если они не мигрируют и не впадают. Они такие густо оперённые, даже, грубо говоря, волосатые, что морозы им не страшны. Так и бродят по снегам жуткими косматыми чудовищами. Их сначала называли «эти чудовища», потом сократили до «эти» или «йети». А куда ушёл мой племянник?