Больница скорой помощи

Но Маша пришла, и никто его не выгнал. Женя даже обалдел от такого счастья, но все-таки до конца расслабиться не смог. Он так привык к препятствиям и трудностям, что их отсутствие просто дезориентировало его. Даже, когда они спрятались в укромном местечке, то и тогда вокруг них были тишина и покой. Никто не мешал им. Один раз только прошла мимо уборщица, окинула их подозрительным взором, но ничего не сказала и прошла дальше.

– Что сегодня такое творится? – не выдержал и спросил Женя.

Маша не поняла его. Она так была счастлива, что не замечала ничего необычного. Ей казалось, что так и должно быть.

– Что творится? Ничего не творится. А вот почему ты пришел так поздно? Я вся извелась.

– На работе задержали. Сменщик опоздал, – ответил молодой муж. – Так что я сам чуть с ума не сошел. Ведь, если бы он не пришел, то я бы остался на вторые сутки, и вообще бы к тебе не смог прийти.

Оба помолчали и подумали о том, как это было бы ужасно.

– Но, слава богу, он пришел, и я сразу к тебе.

Маша заурчала от удовольствия и полезла обниматься. Она делала это смешно, потому что не могла поднять рук, боялась, что сойдут воды, и при этом оттягивала живот и спину назад. Попка ее при этом торчала как у похотливой кошки. Женя не выдержал и стал гладить эту попку. Урчание тут же превратилось в стон. Молодой человек тоже почувствовал сильнейший прилив крови и еле сдержался, чтобы не повалить жену на пол и тут же заняться любовью.

– Ой, не могу! – Маша чуть не закричала. – Женя, осторожней!

И она чуть не с силой отпрянула от него.

Женя дышал так, словно пробежал стометровку.

Маша виновато посмотрела на него и погладила мужа по щеке.

Женя схватил ее руку и стал ее целовать, у него это получилось прямо как в романах эпохи классического романтизма. Чувство вины и нежности переполняло Машу.

– Я тоже умираю. Каждая ночь без тебя, это мучение. Сегодня я даже во сне трахалась. – Маша хихикнула. – Представляешь, я трахалась с индейцами, вернее, только с одним индейцем. В общем, я будто была на острове, где живут туземцы. Все они естественно ходят голые, и я тоже будто одна из них. И вот настает время трахаться. Все индейцы разбиваются на пары и расходятся по джунглям, а мне не хватило индейца. Прикинь, я осталась одна. Так мне стало обидно. А самое главное, так хочется, прямо хоть умри на месте. Я чуть не заплакала. Но тут ко мне подходит один индеец и ведет меня под пальму. Мы ложимся и начинаем трахаться. Так хорошо, прямо как на самом деле. Я, главное, думаю, какая же я стерва. Я ведь должна с Женей трахаться, а не с индейцем.

Женя при этих словах буркнул что-то нечленораздельное. Он явно не был в восторге от рассказа жены. А Маша продолжала:

– Вот, значит, мы трахаемся с ним, и тут у него отлетает его пиписька. И она оказалась такой маленькой, маленькой, до смешного. И мне так жалко стало вдруг этого индейца, он смотрел на меня так виновато. Тогда я схватила эту пипиську и стала ему обратно ее приставлять. «Не бойся, – говорю, – у нас в городе есть профессор Карпов, так он ее тебе обратно пришьет». В конце концов, я ему ее сама приставила, а вот дальше уже ничего не было. Правда, дурацкий сон?

Женя не ответил. По его глазам Маша догадалась, что сморозила глупость. Она просто хотела развеселить его. Но Женя не казался веселым. Наоборот, он помрачнел и стал похож на грозовую тучу, которая готова разразиться громом. Маша даже испугалась.

– Что с тобой?

– А ты не догадываешься? – вопросом на вопрос ответил Женя.

Маша чистосердечно покачала головой.

– Нет.

Женя разозлился еще больше.

Так, значит, ты по ночам с индейцами трахаешься…

Договорить он не успел, потому что Маша громко расхохоталась.

– Ты что, дурак? – сквозь появившиеся от смеха слезы спросила она. – Это же сон!

– Сон, это всего лишь зеркало сознания, – голос Женя стал холоден, и этот холод нахлынул на Машу. Веселье ее тут же улетучилось.

– Какая я дура! – отругала она сама себя. – До сегодняшнего дня я не думала, что вышла замуж за человека, который полностью лишен чувства юмора.

– Юмор тут не при чем. Ты просто изнываешь без секса и готова к любому залезть в постель! К любому только не ко мне, твоему мужу.

– Прекрати сейчас же! – в голосе жены послышались слезы. Он все-таки довел ее. Маша смотрела на него чуть не со злостью. Секунду она молчала, но потом у нее все-таки вырвалось: – Истеричка!

– Я истеричка? – Женя побелел, и губы его сразу задрожали.

Маша сразу испугалась за него. Она поняла, что сорвалась и сказала лишнего.

– Женя, – пробормотала она, – Женечка…

Между ними такое случалось нередко, после того, как они поженились. У них был период адаптации, привыкания друг к другу. Они только начали жить вместе и еще не успели настроиться на общую волну. Поэтому, будет повторено, что такие размолвки были частыми и кончались, как правило, перемирием и полностью соответствовали поговорке, в которой говорится, что милые бранятся, только милуются.