Больно берег крут

Ни одну из этих проблем своими силами город не мог решить, а не решив их, нефтяной Турмаган не мог встать во весь рост, шагнуть во всю ширь, размахнуться во всю мочь. И областных сил никак недоставало для этого.

Турмаган — всего лишь клетка неохватно огромного, невероятно сложного и громоздкого государства. Его беды и боли неподвластны были рукам Черкасова или Бокова…

Вот что прекрасно понимал Черкасов. Но он понимал также и то, что без его усилий, без усилий Бакутина, Румарчука, Бокова с турмаганской бедой не сладить…

3

Пока Боков стоял, развернув плечи, и сверху засматривал на собеседника, он казался грузным, тяжеловесным, медлительным. Но вот, прощально кивнув, он пошел — и никакой тяжеловесности, потому как походка у Георгия Павловича — легкая, шагал он широко, невесомо и быстро. Сказывалась геологическая закваска и многолетний охотничий опыт. Он с юности неистребимо любил охоту, любил не за добычу — за движение, поиск, азарт — что и сделало охоту пуще неволи.

То и дело приходилось отвечать на поклоны встречных, это рассеивало внимание, не давало сосредоточить, сконцентрировать мысль на одном, и, чтобы избавиться от этой помехи, Георгий Павлович круто свернул с центральной улицы и через пару минут оказался в допотопном глухом, пустынном переулке с одноэтажными разноликими домишками, украшенными резными карнизами и ставнями, причудливыми фигуристыми дымниками, точеными оградками палисадников. Высоченные, сбитые на века ворота были черны от долголетья, время их подточило, покривило, пощипало. И саженные заборы, держась на подпорках, просвечивали огромными щелями. Все постарело, износилось, обветшало и, казалось, с нетерпением ждало своего конца. «Ничего. Поскрипите еще немного. Скоро и ваш черед…» — мелькнуло в сознании Бокова, и он припомнил схему генплана города, отыскал на той схеме этот район. Тут будет жилой микрорайон из девятиэтажных домов со всеми службами быта. «Все будет, а пока…»

Узкая пешеходная тропа, похожая на траншею, пробитую в снегу, во многих местах заледенела, и, чтобы не скользить, Боков пошел медленней. Проезжая часть переулочка была изрезана глубокими колеями, изрыта ухабами, одолеть которые по силам было только могучему вездеходу «Урагану». Деловито и сосредоточенно сновали по переулку разномастные псы. Развалясь на бревенчатых заборах, грели хребты лохматые, большеглазые, бесстрашные сибирские кошки. На тропке, едва не попадая под ноги, танцевали горластые воробьи. Вкусно пахло березовым дымом, свежими осиновыми опилками, иногда невесть откуда наплывал терпкий аромат спелого арбуза. Ветер срывал снежный пушок с деревьев, кропил белой пылью Бокова. Пронзительный скрип снега под его ботинками распиливал на куски безлюдную, сонную тишину. «Деревня деревней, а всего три минуты ходьбы от центральной площади…»

Три года назад по предложению Бокова в постановление правительства об ускорении разработки нефтяных месторождений Западной Сибири был включен пункт о строительстве железной дороги Туровск — Сарья. Разработку проекта поручили новосибирскому институту. Минул год, и вот он, долгожданный проект, но что это?.. Железная дорога в нефтяное Приобье шла почему-то из Томска, через Колпашево, а необъятный север Туровской области по-прежнему оставался бездорожным… Была жаркая схватка с проектантами, обком настоял на своем, новый проект поручили разрабатывать свердловскому НИИ. Опять ожидание, опять время. Позавчера уральские проектировщики представили проект. Он повторял все изъяны предыдущего, но только с другого боку. Теперь дорога шла из Свердловска через Тавду, а неоглядные таежные просторы Прииртышья и Приобья опять оставались бездорожными, и даже златоглавый Тоборск — бывшая белокаменная столица всея Сибири — оказывался далеко в стороне от железной магистрали. Когда-то тоборские купцы сдуру откупились от строителей транссибирской магистрали и та на 300 верст не дошла до города, отчего тот скоро захирел, превратясь в обычный уездный городишко. Надо было поправлять роковую ошибку квасных отцов города, стальной магистралью связывать с миром жемчужину сибирского зодчества, заповедный памятник прошлого — белокаменный Тоборск, в котором к тому же в недалеком будущем наверняка придется строить химкомплекс по переработке сибирской нефти. А его без дороги — не поднять.