Больно не будет

— Меня зовут Ярослав Богомолов, я приехал к Кате, — объясняю я. — Приятно с вами познакомиться, — протягиваю руку. Он мешкает мгновение, и это мне не нравится, но потом все же отвечает на рукопожатие. Еще чуть-чуть, спорю, и он начнет мериться, у кого хват крепче!

Он собран и напряжен. Предполагаю, в какой-то момент они с моим батей находились в разных политических лагерях, но наша с его дочерью история — не шекспировская сказка, мне плевать на отношения наших родителей.

— Взаимно, Ярослав. Владимир Витальевич Сафонов, — представляется он. — Катя болеет и спит, тебе не следовало сегодня приезжать. Завтра поговорите.

— Да вот это мы с ней решим сами, — отвечаю я по-возможности без дерзости. Он хмурится. — Я понимаю, вы бережете ее сон, я бы так же поступил на вашем месте.

— Не понимаешь, Ярослав. Пока у тебя нет своих детей, ты не поймешь.

— Даю вам слово, я поговорю с ней минуту и уйду. Позовите ее, пожалуйста.

— Завтра, — стоит он на своем. Ну и что мне делать? Оттолкнуть его в сторону? Заломить руки? В этот момент решение находится само собой, я слышу знакомый голос из глубины квартиры:

— Папа, все нормально, — за его спиной появляется Катя, мои глаза впиваются в ее лицо, взгляд мечется от глаз к губам, плечам, по фигуре… Я будто сканирую ее, пытаясь убедиться, что с ней все в порядке.

Ее отец недоволен, но кивает мне заходить. В конце коридора появляется взволнованная Катина мама, я быстро здороваюсь, она в ответ вежливо, но натянуто улыбается. Катя берет меня за руку и ведет в уже знакомую комнату под названием «кабинет тунеядца». Мой взгляд машинально стреляет на экран компьютера — так и знал, что ее папашка режется в компьютерные стрелялки. Кибер-солдат, мать его. Я даже не знаю, можно ли уважать человека меньше…

— Ярик, родной мой, мы же договорились, что увидимся завтра, — она очень напугана, я грубо притягиваю ее к себе, фиксирую затылок и принуждаю к поцелую. Она напрягается, но послушно отвечает, размыкает губы, я пробую ее на вкус.

В этот момент понимаю, как сильно злюсь. На Фишера, на ситуацию, на саму Катю! Если она сейчас откроет свой сладкий ротик и скажет, что мне нужно подождать, потерпеть, дать ей время что-то решить самой, я уйду, и больше она меня никогда не увидит.

Потому что я задолбался мотыляться на второй роли, входить в чье-то положение! Я, блть, тоже живой человек! Мне хочется орать ей в лицо о том, что я тоже умею чувствовать боль! Я переживаю, ревную, мучаюсь! Я хочу быть номером один! Для нее хочу быть!

Чтобы она думала обо мне, а не обо всех остальных в этом гребаном мире! Она обнимает меня и прижимается к груди. Но я не могу успокоиться, меня так взбесила встреча с ее бывшим, что я должен на ком-то отыграться немедленно, иначе я просто взорвусь. Отыграться на ней.

— Я хочу тебя сейчас, — ставлю перед фактом. Обнимаю, скольжу руками по ее спине, обхватываю ягодицы.

Ее глаза — два круглых блюдца. Она часто моргает, тянется и гладит меня по щекам, я грубовато освобождаюсь.

— Не трогай меня, — откровенно грублю. Не зря ее отец не хотел меня пускать, жаль, он не настоял на своем. Очень жаль. Я не могу остановиться. — Выбирай: едешь ко мне или прямо здесь.

— Здесь? — она поражена до глубины души, отшатывается. — Яр, подожди, я… Боже, ты меня пугаешь, — прижимает сжатые кулачки к груди.

Покажи мне хоть как-нибудь, что ты моя. И я успокоюсь. Мне это нужно в свете недавних событий.

— Пожалуйста, давай поговорим завтра, — ее голос дрожит. — Я сейчас не могу, я не готова. Я… напугана.

— Чем? — я скрещиваю руки на груди. — Что тебе еще нужно, Катя? Какие заверения с моей стороны? Почему ты не можешь объявить всем обо мне? Блть, Катя, объявить так, чтобы все поняли. Не извиняясь, не стесняясь меня, не пряча!

— Я просто… я должна тебе сказать, что… Я хотела завтра, я договорилась с Надей, что мы у нее поговорим. Мы же решили, что с утра созвонимся.

— У Нади?! — в первое мгновение я теряю дар речи, а потом едва не перехожу на крик. Блть, я почти ору на нее. Осознаю это, но не могу остановиться: — У Нади?! Не у меня дома? Не у тебя? А кроме как у подружки, тебе негде поговорить со своим парнем? Или я не твой парень, Катя?! Или мне надо еще что-то понять и войти в чье-нибудь положение?!

Дверь кабинета распахивается, заходит ее отец, смотрит на меня и произносит:

— Пошел вон.

Я поднимаю на него глаза. Он знает, кто я, и прекрасно понимает, что физически ему со мной не тягаться, но он заступается за свою дочь, и это отзывается во мне уважением. Выходит вперед, оставляя ее у себя за спиной, показывает на дверь и произносит еще раз:

— Пошел вон из моего дома.

В его глазах я вижу свое отражение и понимаю, что веду себя как полный мудак. Киваю, и со словами: «Извините», — направляюсь к выходу.

Катя спешит следом:

— Яр, пожалуйста, — она умоляюще сжимает ладони.