Больное золото

Светлана Кекова БОЛЬНОЕ ЗОЛОТО

* * *

По утверждению историка,
весь мир стремится стать руинами,
всё остальное — блажь, риторика,
борьба ацтеков с бедуинами.
А с точки зрения алхимика,
любой металл — больное золото,
жестикуляция и мимика —
лишь следствие любви и голода.
По убеждению лунатика,
любая ночь — как математика,
где звёзд немое копошение
готовит верное решение.
Снуют по миру, словно гномики,
в погоне за большими числами
банкир, профессор экономики,
удачливый торговец смыслами,
и гибель лета в шубе лиственной,
и Гоголь в сюртуке набоковском,
и мой печальный друг единственный,
что утонул в стакане блоковском.
Бегут большевики с эсерами,
стоят составы под Царицыном,
и только вопленицы с серыми
от сдавленного крика лицами
стоят у кладбища просторного
от моря Белого до Чёрного,
от океана Ледовитого
и до стакана недопитого…

* * *

Я научилась жить средь тягот и утрат,
не плача и тебя ни в чём не упрекая,
но я давно нашла волшебный старый сад,
где Герда навсегда забыла братца Кая.
За скудный мой словарь меня корила мать,
но от земных потерь, поверь мне, мало толку.
И снова я учусь слова иные ткать,
иные — вышивать, держа в руках иголку.
Я сердце уколю и позову врача —
мне нужен валидол и пластыря полоска.
Скажи скорее мне, что слово не свеча —
когда оно горит, не слышен запах воска.
Как весело блуждать с волшебным фонарём
в саду, где расцвели азалии и маки!
Какое слово мы у жизни в долг берём,
чтоб Одиссей сумел добраться до Итаки?
Там память и любовь прядёт его жена,
но распускает вновь таинственные строки,
и пряжа солона, как слёзы и волна,
как льющаяся кровь, как времена и сроки…

* * *

Мы хлеб пекли, ходили по воду
и огурцы солили впрок,
пока по слову, как по проводу,
бежал любви незримый ток.
Мы звали жизнь Её Величеством
за шаль, спадающую с плеч,
и насыщали электричеством
своё молчание и речь.
Не слово, нет, — исчадье адово —
дышало жаром и огнём,
и всё нам чудилась Ахматова
в усталой иве за окном…

* * *

Снова звук золотой из молчанья возник
и звенит в тишине, опасаясь повтора.
Я не слышу его — потому что должник
избегает дверей своего кредитора.
Как блестят куполов золотые холмы
и качается колокол звуков протяжных!
Сколько слов я брала у пространства взаймы,
сколько рифм у воды, по-русалочьи влажных!
А теперь я молчу, потому что вокруг
мной любимые души проходят мытарства…
Как долги отдавать, если к старости вдруг
опустела казна моего государства?

* * *

1