Больные люди

Мне стало тепло на душе, и лёгкая улыбка показалась на моём лице. Я прикоснулся рукой к тёмным и шелковистым волосам Лены. От одного прикосновения к ним становилось легче. Вдруг она медленно протянула свою руку к моей, взяла её и, притянув к себе, прижалась к ней головой. Боже мой! Это было так мило!..

Да! Я ЛЮБЛЮ ЕЁ! Я ЛЮБЛЮ ЛЕНУ!

24 сентября, 19:07

Несмотря на вышеописанный день, что сулил, как мне казалось, лишь хорошее, сегодняшнее воскресенье выдалось очень тяжёлым. Почему? Дело в Соне. Нет, она не доставила мне проблем или, по крайней мере, не доставила их намеренно.

Началось всё в 12 часов утра. День был пасмурный, непогожий. Мы с Леной мирно сидели и читали книгу, как вдруг входная дверь отворилась. Я сразу понял, что это Соня: она обещала вернуться примерно в это время. Я вышел в прихожую, дабы встретить её…

Картина, что предстала перед моими глазами, ужаснула меня. Соня была бледнее обычного, вся в синяках. Она смотрела вниз, её ноги тряслись, пальцы рук дрожали, дыхание было прерывистым. Было понятно: она не упала. Её избили. Причём жестоко, без сожаления.

Я вообще не знал, как нужно действовать в такой ситуации. Какое-то время я стоял в ступоре, но потом нашёл в себе силы и, подойдя к сестре, сел на колени и заглянул ей в глаза. Глаза были красные, заплаканные.

— Соня, что случилось? Кто тебя так? — спросил я.

Соня ничего не ответила.

— Соня, что случилось? — снова спросил я.

Ответа не было. Я уже начал волноваться.

— Сонь, что с тобой? Кто тебя избил? Обещаю тебе, я найду его и разберусь…

— Не волнуйся, Саш… Тебе нельзя волноваться… — наконец, ответила Соня дрожащим голосом.

— Что ты такое говоришь? Как мне не волноваться, когда какой-то мудила избил мою родную, ни в чём не повинную сестру, да ещё и так жестоко?

— Я… не хочу говорить об этом… Мне надо…уроки сделать. — сказала Соня и поплелась в свою комнату. Я решил, что теперь нельзя оставлять дело так, как есть, и пошёл за ней.

— Соня, какие уроки? Тебя отделали так, что ты еле ходишь. Тебе нужна помощь…

Войдя за ней, я увидел, как она стоит и дрожит. Рюкзак выпал из её рук. Дыхание было рваным, с частыми вдохами. Было такое чувство, что она сейчас задохнётся. И тут она, покачнувшись, чуть было не упала на пол. Я успел подхватить её и аккуратно положить к себе на колени. Я быстро достал телефон и кое-как, одной рукой придерживая Соню, другой набрал скорую и вызвал.

— Алло, скорая? Приезжайте на улицу Пушкина, дом 85, 3-й подъезд, 64 квартира. Тут девочка 14 лет с множественными травами от ударов без сознания. Приезжайте, по возможности, быстрей!

Пообещали приехать через 15 минут. Я поднял Соню, которая лежала почти без сознания, и положил на кровать. Лена, которая до того старалась не вмешиваться, вошла в комнату.

— Что случилось? — взволнованно спросила она.

— Лену кто-то избил, а сейчас она потеряла сознание. Я уже вызвал скорую.

Лена помрачнела.

— Значит, узнаешь…

Произнесла она это тихо, под нос, но я услышал.

— Что я узнаю? Ты знаешь о моей сестре то, чего не знаю я? — спросил я.

Лена на это лишь сказала:

— Давай потом поговорим.

Когда я оделся и на руках понёс Соню к выходу, скорая уже приехала. Я вызвался ехать в больницу с сестрой как её законный представитель. Лена тоже вызвалась ехать с нами. Всю дорогу до больницы меня не покидало ощущение, что родная сестра и любимая девушка от меня что-то скрывают. Ощущение, впрочем, оправданное: вся это эмоциональность Сони, её закрытость и эти их разговоры с Леной по вечерам говорили о какой-то тайне, которую мне знать, видимо, нельзя. Я решил допросить Лену, ибо не хотел пугать Соню сразу же после её пробуждения.

Когда мы прибыли, Соня пришла в сознание. Её осмотрело несколько врачей. Вот их краткие заключения:

Хирург: «Многочисленные синяки появились из-за ударов, нанесённых тупым предметом. Переломов не обнаружено. Присутствует небольшое сотрясение мозга, что могло стать причиной потери сознания».

Невролог: «Внимание рассеяно. На слова и действия реагировала с большим трудом. Причиной рассеянности является диагностированное хирургом сотрясение мозга. Рефлексы в относительной норме. Заболеваний нервной системы не обнаружено».

Наконец, дошли мы до психиатра. Это была тридцати лет девушка со смуглой кожей и с длинными чёрными волосами (должно быть, кавказского происхождения). Она выглядела вполне серьёзной и долго рассусоливать не стала: посадила нас на дальние стулья, а Соню — рядом с собой. Она стала расспрашивать её о проблемах в семье, в школе. Соня, кое-как нашедшая в себе силы говорить, отвечала крайне неохотно.

— Тебя обижают в школе?

— А зачем вы спрашиваете?..

— Это необходимо. Ну, так что? Обижают?

— Не совсем…

— Что значит «не совсем»?

— У меня в школе всё нормально…

Соня вся зажалась, постоянно смотрела по сторонам с испугом в глазах. В её виде так и читалось: «Что здесь происходит? Заберите меня отсюда. Мне страшно». Однако, через некоторое время, она наклонилась к психиатру и что-то ему шепнула. Психиатр обратилась к нам:

— Товарищ Гордон, вы же её брат, да?

— Да. — ответил я.