Больные люди

Я удивилась этому вопросу и спросила:

— Что ты имеешь ввиду?

А он, чуть не плача, сказал мне:

— Ты же такая хорошенькая, милая, а ведешь себя жестоко. За что ты так со мной? Я же ничего не сделал плохого тебе.

Я была в ступоре. Видно, он ещё ничего не вспомнил, и считает меня просто жестокой девочкой. Мне очень плохо стало, и я сделала то, что вряд ли бы сделала когда-либо ещё: обняла его.

— Тише, тише… Только вот плакать не надо. Нормально всё, нормально… Ты ничего плохого не сделал, да и не потому я это делаю. Просто с тобой весело, невероятно весело.

А он, похоже, был в ступоре и не мог ничего делать, а только всхлипывал.

— Хорошо, Саш, давай я на каникулах тебя доставать не буду. Давай только сходим куда-нибудь. Может, в кино?

Он кивнул.

— Ну, вот и хорошо.

Я его отпустила. После этого всё оставшееся время, что мы сидели, он был задумчив.

Я слишком с ним жестока. Он же не помнит меня, а потому, видимо, и не воспринимает меня так, как раньше. Я должна стать мягче к нему.»

Она стала реже измываться над ним и больше просто наблюдать. Он был тихим, постоянно что-то читал. Скоро Лене начало казаться, что он ничего к ней не чувствует.

«18 января 2001 года. Я так и думала. Он, по-видимому, не любит меня. С одной стороны, я могу его понять: я с ним обращалась жёстко. С другой… Неужели в его душе ничего не ёкнуло? Неужели он совсем ничего не помнит?..»

Однако был один момент, когда Саша смог своими действиями убедить её в обратном.

«1 февраля 2001 года. Сегодня отопление в школе сломалось, а я, как назло, забыла хоть какие-то тёплые вещи. На мне был лишь еле-еле согревающий пиджачок. И, пока другие одноклассники бегали по коридору и общались друг с другом, я сидела в кабинете и пыталась хоть немного согреться. И тут пришёл Саша и…набросил на меня плед. Он сделал это, ничего не сказав. Я, удивлённая, повернулась и спросила:

— Ты чего это?

А он смутился и плечами пожал.

— Просто тебе холодно…

И тут я увидела, что, когда он смотрит на меня, в его взгляде есть какой-то маленький огонёк. Он будто говорил: «Не знаю точно, но подозреваю, что ты мне нравишься». К тому же, он не убежал, хотя я его и не останавливала. Он стоял рядом всю перемену, хотя я и не просила.

Мне кажется, что что-то начинается…»

После этого, как отмечает Лена, Саша стал намного терпимее относиться к её выходкам. Более того, он уже без прежней неохоты ходил с ней гулять, если она просила, даже иногда делился с ней своими пожитками добровольно. В общем, стал чем-то вроде её друга, но и дружбой это было назвать сложно.

И вот наступил переломный момент — выпускной.

«29 июня 2003 года. Вот он — выпускной. Финал этой долгой и тяжёлой главы под названием «школа». Не скажу, что мне действительно было очень тяжело проходить её, но я сталкивалась с довольно распространёнными среди школьников проблемами. Это был интересный, извилистый путь, который я должна была пройти и прошла достойно. Огромное спасибо моим учителям, моим друзьям и одноклассникам. Они сделали это путешествие добрее и увлекательнее.

И да, насчёт моего Саши. Он на выпускном выглядел совсем одиноким. Его, кажется, даже никто танцевать не пригласил на балу. Так что я нашла нужным сделать это сама. Я подняла его со стула и начала кружить в вальсе. Он был очень встревожен, чуть в обморок не грохнулся.

Потом мы вышли на улицу подышать летним вечерним воздухом. Приятно дул тёплый ветерок, солнце заходило за горизонт, отчего всё наше окружение было красноватым. Когда Саша отдышался, он спросил:

— Ну и зачем? Я же сказал, что не умею танцевать.

— А по мне, ты очень хорошо танцевал. — сказала ему я.

— Не говори глупостей…

Мы замолчали на мгновение, а потом я спросила:

— Что будешь делать после выпускного?

— Пойду в университет учиться дизайну. — ответил Саша.

— А я смотрю, любовь к рисованию тебя не оставила?

— Ну, переродилась, я бы сказал. А ты куда пойдёшь?

— А я пойду на хирурга. Буду учиться людей спасать.

— Благородная, трудная профессия. Желаю тебе удачи. — сказал Саша. Я от этого неожиданно смутилась: он мне удачи пожелал, а я над его выбором лишь посмеялась. Я поспешила сказать:

— Спасибо. И тебе удачи…

— Спасибо. — и Саша тоже смутился. Ну вот, теперь мы были равны.

— Слушай. — решилась-таки спросить я. — А ты меня не забудешь?

— Тебя трудно забыть.

— Ну, а как будешь вспоминать: в хорошем или в плохом ключе?

— А почему ты так об этом переживаешь?

— Ну, просто так…

— Разве я для тебя не просто игрушка для битья?

Я застыла. «Всё же я, наверное, была не права: он видит меня лишь хулиганкой. А тот огонёк в глазах был лишь моим заблуждением.» — подумала я. Но тут Саша поспешил исправиться:

— Нет, ты не подумай, я не считаю тебя плохим человеком. Просто ты делала много вещей, которые мне не очень нравятся. Но не думай, что я тебя ненавижу. Я помню о тебе хорошее, правда.

— Правда?

— Да. Помню, как мы гуляли. Как я тебе помогал с домашней работой. Ты была очень милой тогда, да и сейчас такой остаёшься.

— О как, ясно. — сказала я. — Ну, спасибо тебе большое. Я тоже буду помнить о тебе только хорошее…

— Спасибо, Лена. — сказал он.