Больные ублюдки (ЛП)

Его затрясло, и он нагнулся за брошенной кистью. У меня сердце ушло в пятки, а к горлу подступил огромный комок, когда я увидела, как он написал что-то у основания часов и прокричал:

— Тик-так.

Я не знала, что делать.

Он помотал головой.

— Нет, — надтреснутым голосом прошептал он и провёл рукой по предплечью, по забрызгавшей его крови. — Нет!

Он царапал себе кожу. Всю кожу, на которой не было одежды. Кожу, которая была залита кровью.

— Отвали! Отъебись от меня! Я не могу этого выносить!

Кролик попятился от Чеширского кота. Сорвав пуговицы, он стянул с себя жилет и бросил на землю. Затем он швырнул туда же свою рубашку, обнажив татуированную грудь и живот. Но кровь просочилась и туда.

У него из горла вырвался отчаянный крик.

— Не могу выносить его запаха. Его крови. Его спермы. Я не могу этого терпеть. Оставь меня в покое. Отвали от меня!

Я бросилась вперед. У меня не было четкого плана, когда я бежала по грязному полу в маниакальном порыве, его спасти. Спасти своего Кролика так же, как он спас меня.

Я не раздумывала, когда встала у него на пути и обхватила ладонями его лицо. Не раздумывала, когда встала на цыпочки и заглянула ему в глаза. И я не раздумывала, когда подалась вперед и прижалась губами к его рту.

Я замерла и, впившись губами ему в губы, поглощала его крики и глотала его боль. Губы Кролика были мягкими. Кожа горячей. Кролик застонал. Его губы зашевелись, словно борясь с моим прикосновением. Но потом сдались. У него из горла вырвался вымученный звук, и он сдался под напором моего рта. Сдался моему прикосновению.

Сердце чуть не выскочило у меня из груди, когда его губы задвигались под моими губами. Сквозь меня яркими вспышками проносились образы, возникшие где-то в глубине моего сознания. Я, ещё маленькая, в своей спальне. Кролик на полу у стены моей комнаты… ему больно, он плачет.

И я его поцеловала. Поцеловала, чтобы избавить его от боли. В замешательстве от пронесшегося у меня в голове образа я распахнула глаза. Я не знала, когда это было. Не знала, было ли это вообще. Но не успела я об этом подумать, как Кролик прорычал мне в рот:

— Куколка.

И толкнул меня назад. Он пожирал губами мой рот, мои руки соскользнули с его щек и побежали вниз по мышцам его груди.

— Кролик, — прошептала я, поймав его взгляд.

Его зрачки потемнели и расширились.

— Его запах, — произнёс он, опершись руками о стену и пригвоздив меня к кирпичной кладке. — Его гребаный запах… его дыхание. Я весь в нем. Я, бл*дь, весь в нем с ног до головы!

Он провёл ладонью по волосам и скользнул вниз по крови у себя на шее.

— Мне нужно от него избавиться. Мне нужно очиститься от этого. Нужно, чтобы его запах и дыхание убрались на хрен с моего тела и из моей головы.

Слезы с ещё большей силой потекли у меня из глаз. Я пробежала руками по его груди.

— Куколка, — прорычал он. Он оскалил зубы, и впился в меня безумным взглядом. — Отвали от меня. Отвали от меня на хер!

Но я этого не сделала. Я наклонила подбородок и уставилась на него. Я усерднее задвигала руками. Наполняя его кожу своим запахом, обдавая своим дыханием.

— Моё, — бросила я, скользнув ладонями к его бедрам. Опустив руки ниже и коснувшись его промежности.

— Мой запах, — сказала я, рывком расстегнув пуговицу у него на брюках.

Кролик приблизился ко мне, его левая рука нависла над моим горлом. Его дыхание щекотало мне ухо, по коже пробежал острый наперсток. Кролик царапнул зубами мое плечо. Я обхватила его рукой за шею и притянула к себе.

— Мое дыхание на твоей шее.

Я расстегнула его брюки и сбросила их на пол. Кролик запрокинул голову, а затем прижался лбом к моему лбу.

Потянувшись вперед, я сжала рукой его эрекцию и приблизилась губами к его уху.

— Мой член, — произнесла я.

Кролик ударил кулаком по стене рядом с моей головой и зарылся лицом мне в шею.

— Вбери в себя мой запах.

Он толкнулся мне в ладонь твердым, набухшим членом.

— Возьми мое дыхание. Возьми моё прикосновение, — я прикусила губу и произнесла. — Возьми меня.

Кролик сорвался. С утробным рычанием он потянулся вниз и задрал мне юбку. Его требовательные руки нашли мои кружевные трусики, совсем промокшие от недавнего созерцания его бесподобной расправы. Стянув с меня трусики и бросив их на пол, он потёрся щекой и губами по моей шее, по лицу, по груди. Его пальцы пробежали по моим складочкам, и я запрокинула голову к стене.

— Кролик, — застонала я, скользнув руками по его волосам и сжав в пальцах черные пряди.

Ощутив у себя на коже его прерывистое дыхание, я улыбнулась.

— Ты ко мне прикасаешься.

Он громко застонал и вжался в меня пахом.

— Ты забираешь его запах и дыхание.