Больные ублюдки (ЛП)

Любуясь улыбкой, которую вырезал на его лице Кролик, я просунула карту ему между зубов.

— Четверка червей.

Я выпрямилась и увидела, что Кролик за мной наблюдает. Он собрал с пола свою одежду, но я знала, что все это время он не сводил с меня глаз.

Никогда не сводил.

Как мне и хотелось.

Я повернулась к нему лицом.

— Мне понравилось прикасаться к тебе, Кролик.

Его взгляд пробежал по моему запачканному кровью телу, а затем взметнулся к моим глазам.

— Мне тоже нравилось прикасаться к тебе, милая Куколка.

Я улыбнулась и пошла к нему. Я провела ладонью по его руке и сплела вместе наши пальцы. Мы оба уставились на наши сцепленные руки.

— Думаю, нам всегда нужно прикасаться, Кролик.

— Да, — хриплым и надтреснутым голосом произнес он.

— Так никто из нас не потеряется в Стране Чудес.

Он медленно поднес к губам наши сцепленные руки и, поцеловав мои пальцы, сказал:

— Как пожелает моя дама.

Смех заклокотал у меня в груди и выплеснулся в спёртый воздух подвала. Он выпустил мою ладонь и затянул ленты у меня на корсете. Когда они были полностью завязаны, он взял меня за подбородок и наклонился ко мне для поцелуя. Соприкоснувшись со мной губами, он сначала поморщился, но потом расслабился.

Оторвавшись от моих губ, он легонько постучал по нарисованным у меня на лице римскими цифрам.

— Пора уходить. Мы ведь не хотим опоздать.

11 глава Куколка

«Согласно последним отчетам полиции, это уже второе из двух очевидно связанных между собой убийств. Близкие к полиции источники сообщили нам, что детективы называют преступников «Больными ублюдками». Похоже, это подпись убийц, оставленная розовой помадой на месте преступления. Обе жертвы — белые мужчины в возрасте пятидесяти лет. К ним также может иметь отношение еще одно убийство пожилой женщины в Далласе и похищение девушки, также из Далласа. На данный момент для установления личностей преступников нет никаких зацепок. Полиция просит общественность проявлять бдительность и немедленно сообщать о любых подозрительных проявлениях, замеченных в их районе. Мы вернемся сразу после рекламной паузы».

Я завизжала, глядя в телевизор, и подпрыгнула на диване.

— Кролик! — позвала я.

Кролик вышел из ванной. Вокруг бедер у него было обернуто полотенце, а еще влажная после душа кожа блестела от воды. Мои глаза скользнули по его телу. Теперь я знала, каково его чувствовать, ощущать его на вкус.

Он подошел и встал за диваном, его рука коснулась задней части моей шеи, удерживая меня на месте. С тех пор, как мы покинули дом Чеширского Кота, он прикасался ко мне, когда только мог. И я тоже к нему прикасалась.

Он погладил заднюю часть моей шеи, и тут женщина в телевизоре снова заговорила.

«Помимо имён убийц, источники сообщили нам о том, что на каждом теле были обнаружены нарисованные от руки игральные карты. На первой жертве, в Далласе, — дама червей; на второй, в Амарилло, — тройка червей; и на месте последнего убийства — четверка червей. Мы будем держать вас в курсе развития событий».

— Видишь, Кролик? — я посмотрела на Кролика, который не отрывал взгляда от телевизора.

Он кивнул, но ничего не сказал. Только гладил меня по шее.

После нашего последнего убийства Кролик вызвал полицию. Он хотел, чтобы полиция Страны Чудес знала, что Чеширский Кот, наша четверка червей, мертв.

— Кролик, они о нас знают! — радостно закричала я. — Они знают, кто мы такие!

Кролик выпрямился, взял у меня из рук пульт и выключил телевизор. Я нахмурилась.

— Я же смотрела!

— Тебе нужно принять душ.

Кролик взглянул на мое платье и в отвращении скривил губы. После убийства Кота я так и не переоделась. У меня на коже все еще была его кровь.

— Хорошо.

Я вскочила с дивана и, покачивая бедрами, направилась к двери. Я знала, что мой Кролик будет смотреть. Пока я шла в ванную, я услышала его низкий гортанный рык.

Я быстро вымылась. В душевой поддон стекала кровь, смешиваясь с косметикой, которая пережила убийство и единение с Кроликом. Выйдя из душа, я завернулась в полотенце и расчесала свои длинные светлые волосы. Моя кожа стала свежей и чистой. Я накинула на себя ночную рубашку и вышла из ванной. Кролик сидел на кровати, одетый в пижамные штаны. Он держал в руке нож… и вся его грудь была в порезах, из которых текла кровь, снова пачкая его чистую кожу.

— Кролик.

Я дернулась вперед. Он поднял голову. Его рот был закрыт, губы плотно сжаты. Пристально глядя на меня, он продолжал резать себе грудь.

— Кролик… Что ты делаешь? — спросила я, когда его кровь пролилась на белое постельное белье.

Кролик ничего не ответил. Вместо этого он взял с прикроватного столика ручку. Он щелкнул ею, и когда из нее полились чернила, распределил их по порезам, втирая чернила в раны. Я бросилась к нему и запрыгнула на кровать.

— Кролик! Что ты делаешь?

Мое сердце бешено колотилось от волнения.

Когда чернила впитались, Кролик зашипел. Взяв полотенце, которое раньше было у него на бедрах, он вытер кровь и чернила со своей татуированной груди. Когда он отдёрнул полотенце, я открыла рот и задохнулась от изумления.

— Кролик…, — прошептала я. — «Больные ублюдки».