Боло-боло

Скорее всего, в боло мы станем здоровее, чем сегодня, но всё же здоровье и продолжительность жизни нельзя декретировать одинаково для всех. Сегодня это делается не из гуманизма, а просто потому, что здоровье обеспечивает работоспособность, т. е. приносит прибыль. Есть первобытные народы, у которых жизнь коротка, но интересна, и есть другие, для которых естественна долгая жизнь (например, часто упоминаемые гималайские хунза). Точно так же будет и в боло, ибо всё это вопросы не медицины, а самоуправления.

* Война и медицина, насилие и болезнь, смерть, наступившая от внешних или внутренних причин, — кажется, это абсолютные границы нашего сегодняшнего существования. Мы боимся «других» равно как своих собственных тел. Вот почему мы отдаём своё доверие в руки специалистов и учёных. Поскольку нас сделали неспособными понимать сигналы нашего тела (боль, болезнь, все виды «симптомов»), медицина стала последней наукой с более или менее нетронутой легитимацией. Практически каждый технологический скачок (с самыми катастрофическими последствиями) был оправдан в связи с возможностью применения таких открытий в медицине (ядерная энергия, компьютеры, химия, авиация, космические программы и т. д.). Жизнь позиционируется как абсолютная, идеологически и культурно независимая ценность. Даже самый жестокий тоталитарный режим не способен продлить среднюю продолжительность жизни своего народа. Поскольку мы не способны понять наше тело, воспринимать его, основываясь на нашей культурной принадлежности, мы будем зависеть от медицинской диктатуры, класса священников, который виртуально определяет все подробности наших жизней. Среди всех институтов, больницы — самые тоталитарные, иерархические, запугивающие. Если жизнь (в её биомедицинском смысле) — наша главная ценность, то нам следует возводить громадные медицинские комплексы, устанавливать оборудование для интенсивного лечения в каждой квартире, создавать банки искусственных органов, машины для поддержания жизни и т. д. Эти промышленные усилия сожрут всю нашу энергию и время: мы имеем перспективу стать рабами системы оптимального выживания. Культура также может рассматриваться как способ отношения к смерти: строительство пирамид вместо больниц (египтяне не были просто сумасшедшими). Кладбища, склепы для предков, похороны означают не только значительно меньший объём энергии и материалов, они сохраняют жизни (в отличие от индустрии за жизнь). Если мы не способны принять смерть в той или иной форме, мы продолжим убивать и умирать. (Ты не можешь выступать за «жизнь» и против ядерного холокоста одновременно.)

Нуго

Нуго — это металлическая капсула длиной в 3,7 см и диаметром в 0,9 см, закрытая на замок, семизначный код которого знает только ибу. Нуго содержит смертельный яд. Наряду с таку ибу может получить в своём боло личное нуго. Ибу может носить нуго на цепочке вместе с ключами от таку, чтобы они были у него всегда под рукой, на тот случай, если оно захочет исчезнуть из боло-боло. Если ибу из-за паралича или ранения не может само принять нуго, то другие ибу обязаны (см. Зила) помочь ему в этом. Если ибу сыт по горло боло-боло, нима, ялу, фази, яка и т. д. и т. п., то у него всегда остаётся возможность окончательно исчезнуть и уйти от этого реформированного кошмара. Ему не придётся отговариваться тем, что оно обязано жить, так как несёт ответственность за боло-боло и других ибу.

Нуго напоминает ибу, что и боло-боло не имеет никакого смысла и что никакая общественная форма не может помочь ему в его одиночестве. Жизнь сама по себе является фатальной ошибкой, и нет кошмара хуже, чем невозможность умереть.

Пили

Каждое боло является в определённом смысле «маленьким миром» или «домашним очагом», т. е. местом доверия. Чувства, впечатления, идеи, опыт, знания, происшествия, сказания, поэмы, стихи, коммуникация, музыка, педагогика, исследования, средства информации и т. д. — всё это пили.

Коммуникация, воспитание и образование являются сегодня монополией государств и (на Западе) крупных концернов. Школы, университеты, тюрьмы, медиахолдинги регулируют коммуникации таким образом, чтобы Планрабмашина могла продолжать функционировать. Боло не нужны такие учреждения. Обучение снова станет частью самой жизни. Каждый будет одновременно учеником и учителем. Младшие или учащиеся ибу будут наблюдать за старшими и брать с них пример. В мастерских, кухнях, лабораториях, библиотеках, аптеках, ателье, в сельском хозяйстве они будут изучать то, что их интересует. Дальнейшая передача знаний и умений будет сопровождать и замедлять все производительные или интеллектуальные процессы. Жизнь в боло будет представлять собой смесь «дидактических дигрессий» — поучительных отступлений.