Болотная Империя (СИ)

   Хозяин доходного дома вдруг с содроганием вспомнил, что несколько минут назад у него с языка сорвалось зловещее слово "арестованный"... Участкового ничуть не тронул вид поникшей жертвы.

   - Вы, конечно же, не знакомы с процедурой следствия, досточтимый господин Барский, иначе поостереглись бы. Преступление на Малой Морской - событие международного характера, а в таких случаях перво-наперво исследуются постоялые дворы. Я начал с вас - и мигом орден заслужил! А может быть, и премию, как знать... Пройдёмте-с!

   Свирид Прокофьевич сел на пол.

   - Никуда я не пойду-с!

   ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ

   "НЕ СУДИ, ДА НЕ СУДИМ БУДЕШЬ!"

   1.

   Свирид Прокофьевич уселся на пол не по причине опасений за свою свободу, а по иному поводу. Страх быть отведенным в участок тоже, конечно, присутствовал, но в ту минуту он более всего заботился о зелёненькой бутылочке - чтобы пристав её не заметил. Пузырёк, упав, не разбился, а удачненько закатился в пространство между правым башмаком хозяина гостиницы и левым. Присевши либо прилегши на пол, можно было незаметненько подгрести его под себя, а затем одним ловким движением переместить в карман. Если в бутылочке был быстро действующий яд, то она могла впоследствии весьма полезной оказаться. Всяко лучше, чем пожизненная каторга!

   Свирид Прокофьевич дождался момента, когда пристав отправился за подмогой, и перепрятал пузырёк понадёжнее. В том, что более обыскивать его не будут, он почему-то не сомневался: слишком уж обрадовался участковый пристав Кузьма Иванович найденным ключам и ассигнациям! Сия возвышенная радость не должна была позволить начальнику всех околоточных опуститься до ощупывания тела подозреваемого. По крайней мере, в ближайшие часы.

   За время сидения на полу господин Барский перебрал в мозгу массу разных воспоминаний. Неожиданно всплыл образ графини Скобелевой. Как она там, горемычная? Её названный брат упокоился в шкафу, а она, должно быть, в пруду каком-нибудь плавает, водоёмов-то вокруг предостаточно. Свирид Прокофьевич был не так уж далёк от истины, утопилась бы графиня, да ей не дали этого сделать. Когда она, отвергнутая маменькой, бросилась во дворец, на поиски "князя Люлина, династического родственника семьи Романовых", её остановили сыщики в штатском и отвели куда следует. Допрос продолжался недолго.

   - Вы утверждаете, что князь Юрий Петрович Люлин был официально приглашён на панихиду?

   - Утверждаю.

   - Кто сообщил вам об этом?

   - Брат мой, Скобелев Пётр Сергеевич.

   - Где он сейчас?

   - Не знаю...

   - Кто доставил вас Петергоф?

   - Брат мой, Скобелев Пётр Сергеевич.

   - Может быть, стоит разыскать его?

   - Ни в коем случае! Он украл у меня шифоньер, и теперь я не имею ни малейшего желания общаться с этим недостойным человеком!

   После таких признаний обычно направляют далее, в тихую лечебницу для затерявшихся в этом суетном мире, но... На графинино счастье, во дворце нашлась масса докторов, пожелавших дообследовать прекрасную сестру непорядочного брата. Один из них был по образованию психолог, учился в Сорбонне, имел награды за многочисленные успехи. К тому же, имел неблагозвучную фамилию: Пупышкин. Соблазнившись возможностью жениться на графине с одновременным получением фамилии и титула, он вызвался после окончания дворцового мероприятия отвезти барышню к себе в родовое имение и там, в домовой церкви, обвенчаться с ней. К странностям будущей супруги обещал иметь снисхождение.

   2.

   Получалось, что неправ был Свирид Прокофьевич, думая, что болотная царевна, присланная в этот мир для счастья и любви, могла вот так запросто пропасть, пусть даже отвергнутая маменькой.

   Другой болотный представитель, Пётр Сергеевич, тоже не был обречён на погибель, отнюдь. То состояние, в котором застал его господин Барский, было всего лишь переходным - он аккурат давал молчаливую присягу Высокочтимому Имперскому Болоту, или "Зазеркалью", торжественно стоя на коленях, а посему не мог отвлекаться на всякие там мелочи, как то: обыск его карманов, кружевной пазухи и прочее. Ведь пятью минутами ранее, незадолго до прихода хозяина гостиницы, когда граф, стоя перед зеркалом, собирался выпить из зелёненькой бутылочки, к нему явилась несостоявшаяся тёща и предупредила:

   - Подумай, прежде чем совершить сей поступок!

   - Чем опасен для меня сей поступок? - игриво спросил Пётр Сергеевич, привычно отослав в сторону зеркала поцелуй. Но и в этот раз, равно как и в миг прощания с дочерью, зазеркальной даме было не до поцелуев.

   - Я справлялась о тебе.

   - Где?

   - По месту рождения, на воронежских топях. Те, кто подарили тебе земную жизнь, сожалеют об этом, но сожаления сии запоздалы. Ничего уже нельзя вернуть. Ты - убийца и безнадёжный глупец!

   - Но не глупее вашей дочери, ведь правда?

   Дама немного помолчала.

   - Если бы не Анна, я бы не стала с тобой говорить! Ни минуты! Но ты помог ей, спас от бесчестья, и этот долг я обязана вернуть. Хотя я не так богата, как ты воображаешь ...