Болотная революция

Изабель Магкоева вспоминала, как рождалась первая Ассамблея:

«Когда начиналась ассамблея, я была совершенно одна, меня никто не поддерживал. В принципе, это я придумала. Ну, не придумала, запрос-то висел в воздухе, но я знала, что есть такой инструмент, и, может быть, он сработает. И когда на меня начали набрасываться Яшины и Митюшкины, мне было очень плохо и одиноко, товарищей рядом не было. Все через травмы».

В целом, Ассамблея довольно успешно справлялась с организационной работой. Именно ее рабочими группами в лагере собирались деньги (хотя был эпизод, когда некоторая сумма пропала), проводились культурные и дискуссионные мероприятия, издавалась агитационная продукция, функционировала кухня, wi-fi, отряд самообороны, информационный центр и т. д. Делались попытки принимать на Ассамблее и решения по тактике и стратегии протеста: как реагировать, если полиция приступит к разгону лагеря? Какие требования выдвигать? Планировать ли дополнительные акции протеста за пределами лагеря? Следует ли запретить/допускать в лагере националистическую риторику?

Вообще, особую роль в лагере играли активисты левых организаций и шире — люди левых взглядов. Многие из них были ориентированы на культ разных форм самоорганизации и самоуправления. Леваки были носителями международного опыта, в том числе опыта кампаний Occupy Wall Street и других аналогичных кампаний во всем мире, многие из них участвовали в европейских и мировых социальных форумах, и были знакомы с теорией и практикой разных форм политического участия.

Помимо собственно Ассамблеи, левые активисты создали Информационный центр (преимущественно анархисты, некоторые активисты Российского социалистического движения и Комитета за рабочий интернационал); активисты «Левого фронта» создали группу самообороны, из которой выросла дружина лагеря; кухню создали близкие к анархистам активисты из волонтерского проекта «Food Not Bombs» и левофронтовцы. В издательской и агитационной работе, в организации и проведении семинаров были люди самых разных взглядов, но левых среди них было непропорционально много. Они делали семинары про рабочее движение и независимые профсоюзы, про современное искусство и марксистскую философию, про западные антибуржуазные массовые движения и т. д. Сам формат самоорганизующегося демократического движения оказался оптимальным для подъема левых движений. Их активисты чувствовали себя как рыба в воде.

Не забывали активисты и про агитацию более узкого «партийного типа». Члены «Левого фронта» собрали несколько тысяч подписей под открытым письмом Сергею Удальцову с просьбой прекратить вновь объявленную им в тюрьме сухую голодовку. Также они сделали стенды, рассказывающие про других политических заключенных организации, про свою работу в социальных движениях. В лагере распространялись листовки с призывом вступать в «Левый фронт».

Не менее, а может и более активную агитацию и вербовку вели другие левые. Активисты Комитета за Рабочий Интернационал раздали громадные тиражи своих листовок и газет. Члены их организации приходили с «партийной» символикой. Российское социалистическое движение также распространяло свои материалы, но упор делало на пропаганду через «нейтральные» издания, выходящие не под шапкой их организации. Например, один из лидеров РСД, Илья Будрайтскис, фактически организовал выпуск бюллетеня лагеря.

Левые организации пытались координировать свои действия между собой. Были выпущены и распространялись в лагере две листовки, подписанные большинством активных групп и движений.

Эта агитация не прошла бесследно. Большинство левых организаций ощутило сильный приток новых активистов. Да и настроение в протестном движении в целом сильно изменилось. Сдвиг влево на ОккупайАбай бросался в глаза. Заметила его и Изабель Магкоева: «Сейчас это люди, которые не были левыми до Оккупая, но они стремительно полевели», — резюмировала она свои наблюдения в интервью, собранном в ходе данного исследования.

Из других политических групп столь активной и всесторонней работы в лагере больше никто не проводил. Хотя отдельные семинары были организованы активистами «Солидарности». В последние дни существования лагеря некие иногородние люди очень странного и неопрятного вида, утверждавшие, что они представляют националистические организации (в основном, этнополитическое движение «Русские») взяли на себя охрану лагеря, повязав повязки дружинников (что вызывало многочисленные протесты со стороны других активистов). Но в целом, преобладание левых сил оставалось вне сомнения.

Чем это можно объяснить? С одной стороны, невооруженным взглядом был виден сдвиг влево всего протестного движения. С другой стороны, левые в отличие от своих политических оппонентов в собственной теоретической традиции обнаружили образцы, позволившие им гораздо больше повлиять на жизнь лагеря и его обитателей, чем более именитым людям из либерального лагеря. Вот, например, показательные слова одного из наших респондентов (активист РСД):