Болотная царица

— Да! возразилъ онъ. — Но не бойся: его не съла ржа, и онъ по рук мн, какъ въ дни юности. Имъ когда-то поразилъ я Азовъ; имъ сослужу я послднюю службу своему народу. Духъ живетъ въ моемъ старомъ меч, - вщій духъ любви, чести и свободы, и горе тому, противъ кого возстаетъ этотъ духъ! Врую въ него, и не надо мн лучшаго меча! Сдлай мн коня, и — смло на врага!

VII

Блый туманъ лежалъ на горахъ, долин и стнахъ Золотого города. Вс зубцы на стнахъ были усяны людьми, пришедшими видть поединокъ, но напрасно они искали своего царя въ молочной мгл разсвта. Только его серебряный рогъ звучалъ гд-то подъ стной, въ бездн тумана, вызывая отвтные трубные звуки на песчаномъ холм. На дальней вершин загорлась золотая точка; къ ней, какъ стрлы къ цли, полетли лучъ за лучомъ еще не виднаго въ долин, но уже взошедшаго за ея крутыми границами, солнца. Горные скаты и обрывы расцвтились румяными пятнами. Въ зыбкіе клубы тумана посыпались розы, серебро, золото и драгоцнные камни. Молочная мгла заволновалась и стала таять, осдая росою къ земл или всплывая паромъ къ легкимъ облакамъ лазурнаго поднебесья.

Горожане увидли Венда. Въ блой одежд, сверкая золотомъ на панцыр и шлем, возвышался онъ, верхомъ на бломъ кон, на бугр у большаго пути изъ горъ въ Золотой городъ. Онъ былъ свтелъ лицомъ, и булатное копье не дрожало въ его рук. Онъ смотрлъ навстрчу солнцу, выплывающему большимъ шаромъ изъ-за высотъ востока, и, казалось, читалъ молитвы. Единодушный вопль привта вырвался, какъ изъ однихъ устъ и одной груди, у всхъ горожанъ, когда они увидли своего героя; а онъ наклонилъ свое копье — привтствуя ихъ и прощаясь съ ними…

Какъ грозовая туча, спускался съ песчанаго холма черный всадникъ; земля гудла подъ копытами его коня; онъ казался еще громадне и грозне, чмъ вчера. Во ста шагахъ, не дозжая Венда, онъ остановился. Такъ какъ народъ на стнахъ очень смутился, и вс мертво молчали, то далеко разнеслось и было слышно мощное слово всадника къ Венду:

— Старикъ! дай мн дорогу. Я хочу войти въ твой городъ.

И слышно было слово Венда:

— Ты не войдешь!

— Вендъ, любимецъ Зевса! Я, имющій власть надо всмъ на свт, хотлъ бы пощадить тебя… Дай дорогу.

Вендъ сказалъ:

— Я и мой старый конь — вотъ твоя дорога. Растопчи наши тла копытами твоего коня. Но, пока я живъ и сижу на сдл, ты не подешь дале.

— Вендъ, возразилъ черный всадникъ, — я знаю, что ты этою ночью вопрошалъ свтила, и они сказали теб, кто я.

— Да, я знаю, кто ты.

— И все-таки противишься мн?

— Да.

— Берегись, Вендъ! Я — неодолимая сила.

— А во мн живеть безстрашная любовь.

— Ты — безумецъ, Вендъ.

— Нтъ, я — вождь. Когда мой народъ былъ рабомъ я его освободилъ. Когда онъ былъ безправенъ, я его судилъ. Когда онъ голодалъ, я его кормилъ. Когда нападали на него болзни, я его лчилъ. Когда врывались къ нему враги, я спасалъ его побдой. Теперь я могу умереть за него.

Черный всадникъ покачалъ шеломомъ.

— Ты стоишь предо мною, о Вендъ, какъ слабая соломенка предъ бурей пустыни. На какихъ же условіяхъ будемъ мы биться?

— Что можетъ предписывать слабйшій сильнйшему? возразилъ Вендъ.

— Вендъ, клянусь теб, еслибъ я умлъ и могъ смяться, я смялся бы надъ твоею безумною отвагой… Чего ты потребуешь отъ меня, если побдишь?

— Ты оставишь меня и мой народъ жить и умирать такъ же, какъ вела насъ воля Зевса до твоего прихода, — спокойно сказалъ Вендъ.

— Клянусь теб въ этомъ самимъ собою. клянусь! воскликнулъ всадникъ, поднимаясь на стременахъ, и доспхи на немъ затряслись и зазвенли.

— Дай бою!

— Дай бою!

Всадникъ пронзительно свистнулъ и ринулся на Венда съ поднятымъ копьемъ. Бойцы сшиблись. Облако пыли взвилось изъ-подъ конскихъ копытъ и скрыло битву отъ глазъ толпы. Вотъ раздался тяжкій ударъ… что-то охнуло, зазвенло, затрещало, — и горы звякнули въ отвтъ гулкимъ эхомъ… Осколки копій высоко брызнули въ воздухъ… земля загрохотала отъ грузнаго паденія… и горожане увидали, что вождь ихъ побдилъ! Какъ свтлый духъ, стоялъ онъ надъ простертымъ на земл врагомъ, давя его грудь колномъ, и, сверкая у его горла мечомъ, восклицалъ:

— Ты побжденъ!.. Вспомни, вспомни! ты клялся!

А невдалек бшено грызлись и лягали другъ друга ихъ разъяренные кони……

Небеснымъ громомъ прокатились по Золотому городу клики спасеннаго народа.

— Побда! славьте вождя! онъ живъ и поразилъ чернаго всадника!

Но черный всадникъ всталъ съ земли и, мрачно глядя на городскія стны, сказалъ:

— Вендъ! я клялся и сдержу клятву. Ты спасъ свой народъ. Вы будете жить, но никому изъ живущихъ на земл не видать больше Золотого города. Да позабудетъ міръ, что рукой смертнаго была побждена здсь сама великая Смерть!..