Болотная царица

IV

Пришла въ Золотой городъ всть изъ сосдняго царства:

— Неспокойно у насъ въ царств. Невидимкой ходитъ между людьми невдомая болзнь, и многіе умираютъ напрасною смертью. Берегитесь, чтобъ и у васъ не было того же.

Вскор посл того, какъ Вендъ получилъ эту всть, прибгаетъ къ нему начальникъ стражи, которую держалъ онъ въ пограничныхъ ущельяхъ, и говоритъ въ испуг:

— Тридцать лтъ стою я стражемъ на рубеж нашей земли, какъ раньше стояли мой отецъ и ддъ. Мимо меня не прорыскивалъ зврь, не пролетывала птица, безъ того, чтобы я не зналъ и не могъ отвчать о нихъ твоему могуществу. Сегодня проникъ въ страну какой-то витязь на ворономъ кон, въ черномъ доспх. Мы окликнули его, — онъ не отозвался намъ; мы требовали, чтобы онъ остановился и сказалъ свое имя, — онъ, молча, перехалъ границу; мы скрестили предъ нимъ копья, но онъ дунулъ, — и копья распались прахомъ, а многіе изъ моихъ воиновъ упали замертво, и теперь часть ихъ уже умерла, а остальнымъ такъ худо, что, я полагаю, недалекъ и для нихъ часъ кончины. Пока мы, пораженные страхомъ, стояли въ онмніи, витязь скрылся изъ вида. Боюсь, Вендъ: не изъ тхъ ли онъ злыхъ волшебниковъ, которые, какъ слышно, сютъ болзнь и смерть въ сосдней стран.

Смутился Вендъ, — сталъ смотрть въ мудрыя книги, но ничего не сказали ему мудрыя книги. Въ волненіи ходилъ онъ по открытымъ террасамъ своего дворца, и такъ билось у него сердце, и такъ мутились мысли въ голов, что онъ подумалъ:

— Старъ я сталъ и скоро умру!

Втеръ колыхалъ платаны сада, придвинувшіе къ террасамъ свои могучіе сучья, фонтаны шумли въ ихъ тни, птицы чирикали въ ихъ втвяхъ, радуясь солнечному дню и голубому небу, но и въ шум платановъ, и въ плеск фонтановъ, и въ пташьемъ крик звучало Венду:

— Ты скоро умрешь, другъ Вендъ! ты скоро умрешь, другъ Вендъ!

И задумался старый вождь, взявшись руками за перила террасы. Но духъ воспрянулъ въ немъ и, тряхнувъ сдыми кудрями, онъ воскликнулъ:

— Да будетъ такъ! я прожилъ довольный вкъ и сдлалъ, что могъ въ своей жизни. Умирать — такъ умирать! — я готовъ, не боюсь. У меня есть сынъ: онъ займетъ мое мсто и, какъ я, будетъ блюсти и любить мой народъ

Съ просвтленнымъ лицомъ и спокойнымъ духомъ, Вендъ вошелъ въ палату своего совта. Но здсь предсталъ ему встникъ и сказалъ:

— Государь, въ пограничныхъ селахъ, гд прохалъ черный витязь, вымерли тысячи жителй. Испуганный народъ бжитъ толпами въ городъ, чтобы ты защитилъ ихъ отъ лютаго волшебника, а онъ медленно детъ слдомъ за бглецами и губитъ ихъ…

И не кончилъ еще разсказа этотъ встникъ, какъ вбжалъ другой, растерзалъ свою одежду, упалъ ницъ передъ вождемъ и воскликнулъ, рыдая:

— Горе намъ, Вендъ, во вки неутшное горе! У тебя не стало сына!.. Ратуя за свой народъ, онъ, мужественный, какъ ты, пытался загородить путь черному всаднику и вышелъ противъ него съ мечомъ и щитомъ. Но чудовище коснулось его копьемъ, и вотъ онъ лежитъ мертвый на дорог, и хищныя птицы кружатъ надъ нимъ…

Глухо застоналъ Вендъ и схватился за палатный столбъ, чтобы не упасть.

— Поведите меня къ моему сыну! сказалъ онъ по томъ, но услышалъ отвтъ:

— Нельзя, потому что между мстомъ, гд лежитъ его трупъ, и городскими воротами — несмтная толпа бглецовъ, а въ тылу у нихъ черный всадникъ.

Грозно нахмурилъ Вендъ косматыя брови, и вопль, похожій на рычаніе льва въ пустын, вырвался изъ его груди. Молча вышелъ онъ изъ дворца и крпкимъ шагомъ пошелъ черезъ Золотой городъ, по смятеннымъ площадямъ и улицамъ, къ крпостнымъ воротамъ, гд, какъ бараны, толпились въ тсной давк обезумвшіе бглецы. Они бросались къ ногамъ вождя, цловали края его одеждъ и вопили:

— Защити насъ, могучій Вендъ!

Вендъ взошелъ на крпостную стну и увидлъ съ нея на многое пространство ту же несчастную толпу трусовъ. Онъ видлъ искаженныя ужасомъ лица, полные заячьяго страха глаза, простертыя съ мольбой руки, слезы, текущія по блднымъ щекамъ, слышалъ рыданія, стоны, возгласы единой надежды на него, ихъ вождя, защиту и друга, — и крупныя слезы полились изъ его омраченныхъ глазъ и, какъ алмазы, засверкали на блой бород.

Послдніе бглецы, вздымая клубы срой пыли, сбжали съ высотъ и еще ломились въ ворота, когда въ тылу ихъ, надъ безплоднымъ, песчанымъ холмомъ, блеснула искра булатнаго копья и, слдомъ за искрой, черный гигантъ на черномъ кон выросъ надъ холмомъ…

Затрясся старый Вендъ, увидавъ губителя своего народа, и слезы высохли на его глазахъ. Мощною ногою ступилъ онъ на зубецъ крпостной стны и — словно выросъ на локоть — сдлался великъ и страшенъ.

— Стой! крикнулъ онъ, потрясая руками, простертыми къ черному всаднику, — и голосъ его гремлъ, какъ громъ, когда разбиваетъ утесъ въ горахъ, а взоръ сверкалъ, какъ зарница.

— Стой, кто бы ты ни былъ! Я Вендъ, глава Золотого города, запрещаю теб слдовать за этими людьми, они мои! моя любовь и воля стоятъ между тобой и нами!