Болотник. Книга 4

— Ты за Филипку, он за тебя… Из-за вас уродов всё и случилось! Нахрена ты за мной попёрся?! Я успел предупредить отряд, надо было срочно уходить, может и успели бы вырваться, но нет, майор тебя решил подождать, а в итоге всех бойцов положил! Из-за тебя одного, всех зелёных мальчишек! Я за него, зубами… — передразнил я Макарова — иди рядом с ним утопись, если совесть у тебя ещё есть! Ты или будешь сейчас делать, что я тебе буду говорить, или я тебя прямо тут уработаю! Понял меня?!

— Так это из-за меня Филька остался?! — на Макарова больно смотреть, вот-вот расплачется.

— Из-за тебя! А меня трусом обозвал и слушать не захотел, и вот итог. Соберись Макаров, у нас есть ещё дела и что бы их сделать, нам надо живыми быть!

— Какие ещё дела? — безразлично спросил меня Иван, после моей отповеди из него как будто стержень вынули, стоит, взгляд в землю опустил.

— Касенов и Вовка живы, их в плен взяли, да на лодках в деревню повезли. Надо попытаться выручить парней. Если получится конечно…

— Живы?! — оживился Макаров — так чего мы стоим?! Пошли быстрее!

— Быстро только кошки родятся и кролики сношаются! Надо разведать, понять, что мы делать будем. У тебя кроме винтовки оружие есть?

— Наган есть ещё, мне его Филип перед тем как я за тобой пошёл дал…

— Хорошо, забирай свою винтовку, а наган давай мне. В лесу с ним сподручнее будет — возвращаю я «мосинку» Макарову.

— Может я с наганом, а ты с винтовкой? Ты сразу видно, тот ещё… «инженер» — впервые с нашей встречи криво улыбнулся Макаров.

— Вот поэтому я с наганом и пойду — усмехнулся я в ответ.

В нагане всего пять патронов. Больше боеприпасов к револьверу у Макарова не оказалось. Не густо, но это на пять больше, чем у меня было час назад. Прибавление благосостояния, отдельно взятого меня — на лицо.

Шумно идёт Макаров, постоянно на что-то наступает и что-то задевает. Я морщусь и скрепя сердцем принимаю решение остановиться, отпуская «похоронную команду» подальше — не дай бог услышат. Почти сутки я без еды и без сна, но ни есть ни спать не хочется, адреналин бурлит в крови, подавляя «лишние» потребности организма. Но это только пока, скоро усталость возьмёт своё, начнут слипаться глаза, я начну совершать ошибки. Сейчас главная цель — разведать, что же творится в селе, а потом до ночи, если от нас не потребуется срочных действий, нужно будет отдохнуть.

В селе праздник. «День победы» суки отмечать собрались. Нарядно одетый поп уже руководит разбором завалов в церквушке, дрова и хворост, впрочем, далеко не уносят, складывают не подоплёку. На площадь перед церквушкой выносят столы, бабы таскают какие-то тарелки и кувшины с корзинами.

Мы с Макаровым лежим на том же самом холме, что я облюбовал в качестве наблюдательного пункта ещё в первый раз. От сюда хорошо видно площадь. Сегодня на поле, которое готовятся выжигать под посевы, так никто из общины не вышел, не до работы сейчас внизу, ну а нам хорошо, лучше места не найти.

— Чего-то парней наших не видно, хотя лодки на месте, давненько они вернулись — делюсь я своим наблюдением с Макаровым.

— Ты смотри как зажиточно живут куркули! Жируют недобитки! Нужно сюда вернуться с парой рот бойцов, да с пулемётами и выжечь это змеиное гнездо! Всех в расход!

Я скосил глаза на фельдшера, во взгляде неприкрытая ненависть. Это можно было бы объяснить недавней гибелью товарищей и лучшего друга, но нет, это другое. Он и вправду думает, что колхоз — это верх современного устройства общества. А староверы живут по-другому, не по-советски. Слишком богато, слишком вольно и зажиточно. Беспрекословно слушают попа, целуют ему руки и кланяются, всё время кланяются и крестятся, а это уже у него никак в голове не укладывается. Но я-то видел собственными глазами, что творилось в девяностые годы.

По мне так он не совсем прав. Советская власть не очень церемонилась со старообрядцами — людьми, в сущности, отрицающими все её идеалы. Коллективизация и атеистическая пропаганда, конечно, не могли найти никакого сочувствия у старообрядцев. Множество из них, крепкие хозяева, добившиеся всего своим трудом, были разорены и убиты во время «раскулачивания», класс купцов, торговцев и ремесленников — был уничтожен. Молельные дома закрывали, священники и наиболее активные религиозные деятели были репрессированы. Вот и остались они без духовного лидера, а когда в их среде появился авторитетный священнослужитель и активный и властный «ротмистр», я думаю им без особого труда удалось возглавить беглецов. Типичная секта, где всё подчинено какой-то цели и завязано на личности лидера. Недавний, подслушанный мною разговор, показал, что некоторые из них это вполне осознают, но двигаются просто по течению — куда все, туда и я. Вот того же старика взять, если его к нормальным людям поселить, от него не будет никаких проблем, он просто хочет спокойной жизни. Тут рубить нельзя, нужно внимательно смотреть на каждого, пулемётами дело не решить.