Болотница

Морок — ложное чувство, искажение. Долго не бывает, если его ничто не питает. Надо уйти от источника, порвать паутину. Найти ключ, лишить силы.

Сойти с меня мороку да наваждениям всяким, что извне пришли, что во мне народились, что по крови подарились, что с порчею появились, что мне вредили, что покой мой бередили. Зарись, зарись, зарись, морок огнём спались. Яко ключом сие дело закрывается, всяк морок инда изгоняется!

К чему ей куры да кошки? Была б душа, погубила б. А тут чего? Неужто ест?

Сам видал её. Стоит у колодца, космы распустила. Ласково звала, дядь, мол, дядь, подь сюды. Жалостливо так, будто больно ей. А с самой вода текёт. Издали как Ксюха, а сама уже гниёт, поганым духом несёт. Приглядываться не стал. Когда заплакала, чуть не повернул в обратку. Никому не рассказал.

Ездил в Никоноровку к бабке-ведухе, за ладанкой. Закопал под яблоней на июльскую луну. В деревне только про совсем нехороших, опасных для других людей говорят «ведунья» или «колдун». Кто вреда соседям не делает, законы соблюдает, того кличут «знающим». Так вот знающих нет у нас, не нашёл.

Колодезь забором обнёс, будто моя земля. Кусты насадил. Сразу прижились, земля, видать, годная. Иногда приходят, стоят с той стороны и смотрят. Посмеиваются. Или плачут, что совсем тяжко.

Я опустила тетрадку на колени и задумалась.

Не под интернет-яблоню ли закопан оберег? В запущенном саду она единственная была наименее подвержена вредителям и выглядела более ухоженной. И яблоки на ней были очень вкусные.

Что же за Анцыбаловка такая, деревня без упоминания на карте. Зачем вообще её построили?

Та противная девчонка в магазине сразу сказала, что мы из нечистого места. Галина. Нет, Галка.

Я твёрдо решила найти её и допросить. Почему-то была уверена, что она-то мне всё расскажет. Особенно, если увидит, что я одна.

Наскоро покидав обратно в короб разбросанный по траве хлам, я волоком подтащила его к сараю и почти пинками затолкала внутрь, чтобы в случае внезапного дождя (ну, а вдруг?) или ещё какой сырости не испортить содержимое. Себе я взяла только тетрадку-дневник. Потом, поколебавшись, добавила брошюрки с закладками.

А сама всё это время напряжённо размышляла.

Как далеко могла уйти мама?

Наверняка в кармане маминого сарафана остались ножницы и моток красной ленты. Вдруг она оставила для себя (или меня) метки? Надо обязательно проверить.

А потом я вдруг подумала: что, если это розыгрыш? Что, если родители захотели меня таким образом наказать за что-то? Проучить? Они сговорились, завезли меня в глушь, где не ловится сеть, специально напугали всякими россказнями, зная, что я поведусь. Потому и папа так спокоен. И сидят сейчас где-то в том же Зелёново и смеются надо мной.

Вот было бы здорово, если бы они так зло подшутили надо мной! Правда, я бы совсем не злилась. Даже наоборот, прикинулась бы несчастной овечкой и всю оставшуюся жизнь шантажировала бы их.

Размечтавшись, я почти совсем уже успокоилась, если бы память услужливо не подкинула бы мне мамино лицо с чужими не моргающими глазами и странной улыбкой. Меня будто снова окатили ледяной водой. Даже если бы родители оба одновременно сошли с ума, никогда бы они так не поступили со мной. Зачем я себя обманываю? Такие розыгрыши бывают только в кино.

А разве бывают бродячие утопленницы из болота?

Со мной же никогда ничего не происходит!

Почему же произошло?!

Глава 14

Дневник и паранормальные брошюрки я сложила на столике у своей кровати, поверх моих привезённых фэнтезийных книг.

На всякий случай, если вдруг мама вернётся и опять будет мамой, я написала на обороте какой-то найденной в ящиках кухонного шкафа инструкции, куда и зачем иду, а записку приколола булавкой на самом видном месте.