Болотница

— Какая ещё зомбя? — не поняла старуха. Галка прыснула, но тут же замолкла под суровым бабкиным взглядом. Я подумала, что, когда я уйду от них, Галке достанется по первое число. Но меня это, по правде сказать, мало касалось.

— Ну то есть как одержимые? — чтобы не провоцировать конфликт между родственниками прямо сейчас, снова предположила я.

— Не могу сказать. Что-то не то в них было, не ихнее.

Потом в Анцыбаловке никто уже бесследно не пропадал. Просто уезжали, и в течение двух лет большинство жителей деревни переселились в другие места: кто в соседние сёла и деревни (но не в Зелёново), кто вообще в город подался. Кто-то пытался сдать свои дома дачникам, но те тоже не задерживались. Никто не мог объяснить, почему так произошло. Просто не хотели жить в Анцыбаловке, и всё. К тому же связь здесь всегда была плохая, а кому сейчас интересно без телевидения, мобильной сети и интернета.

Да и с живностью проблемы появились. Люди не пропадали, а птица, мелкие домашние животные вроде кошек и собак постепенно все исчезли. Думали на лис или куниц, ловушки и капканы ничего не дали. Да и собаки молчали. В итоге все оставшиеся жилые дома обнесли крепкими заборами, через которые хищникам из леса точно не пролезть. Понятно, что запоры и замки делали чисто символические. Вряд ли какая-то лиса оказалось бы настолько сообразительной, чтобы, не найдя щель в заборе, войти на участок через калитку, откинув крючок.

— Но сейчас-то у одной из местных старушек есть, кажется, куры, — вставила я со знанием дела.

— Это у какой такой местной старушки, как звать, с какого дома? — удивлённо нахмурилась Галкина бабушка. Непонятно было, что больше её взволновало и удивило: наличие кур или наличие живой старушки в Анцыбаловке.

— Ну… Не знаю точно. Мне мама говорила, — уже не так уверенно добавила я.

Недоверчиво улыбнувшись, бабушка покачала головой.

Нет там никаких кур.

Глава 16

Дед Евгений продолжал следить за опустевшими домами. Хотя следить — это одно слово. Некому было здесь воровать. Ни гостей, ни туристов, ни дачников. Оставшиеся в Анцыбаловке жители все достигли уже пенсионного возраста, и на работу им не было необходимости ездить.

Своих домашних животных у старого Лоскатухина не было. И жил он давно один. Жена рано умерла, все родственники разъехались кто куда. Своих детей у него не было, но иногда приезжал племянник из города, которому всё имущество деда Евгения в итоге и досталось.

Евгений Петрович Лоскатухин человеком был хозяйственным, малоразговорчивым, пустой болтовни не любил и соседские посиделки не жаловал. Никто не знал, чем он живёт, но дед регулярно ездил в любую погоду на велосипеде в Зелёново за продуктами, яйца и молоко покупал в Анцыбаловке, когда тут ещё держали скотину вроде коз. Новшеств особо не любил, и это он сделал всё, чтобы лишний раз не привлекать внимание к деревеньке. Когда всем населённым пунктам ставили обязательные телефоны связи с экстренными службами, он внезапно развил бурную деятельность, благо оставшиеся в Анцыбаловке старики ничем особо не интересовались и привыкли во всех хозяйственных вопросах полагаться на него. Только активность старого Лоскатухина почему-то была направлена на полную изоляцию родной деревни. Он протестовал против телефона так, будто это делалось на его собственные деньги. Правда, тут он битву с властями проиграл: линию провели, телефон поставили, вбив столб прямо рядом с его домом.

Я, услышав об этом, очень удивилась. Никакого столба, а уж тем более телефона ни рядом с нашим домом, ни вообще где-либо в Анцыбаловке я не видела, и хозяин дома о нём не упоминал, и родители тоже.

Но оказалось, что и не могла увидеть. Неделю провисел аппарат, а потом зарядили дожди, и место вокруг столба с телефоном затопило так, что к нему было не пробраться при всём желании, а желания ни у кого не возникало. В какую-то ночь после ливня столб просто рухнул на землю. Конечно, можно было вызвать ремонтную бригаду и всё восстановить, но поскольку этим обычно занимался Лоскатухин, то столб так и остался валяться на земле, в размокшей жиже. А потом его затянуло внутрь. То есть банально засосало образовавшееся от зарядивших дождей болото.

А когда погода наладилась, земля высохла, попёрла трава, то от столба с телефоном не осталось даже воспоминания. Формально, по документам, связь с Анцыбаловкой существовала. Но на самом деле её не было совсем.

Я невольно вздрогнула, представив себе, что там, под землёй, телефон продолжает работать. Я не знаю, имеется ли у таких аппаратов обратная связь, но если существует, то что будет, когда кто-нибудь вздумает позвонить в Анцыбаловку, чтобы, например, предупредить о чём-то? Будет ли слышен телефонный звонок сквозь толщу земли?

— А куда делся сам дед Евгений? — выслушав рассказ бабушки, спросила я. Та махнула рукой:

— Да прямо вот здеся он помер.

— Прямо вот здесь? — переспросила я поражённо, оглядывая уютную комнату.

— В Зелёново, — уточнила Галка, прыснув от смеха. Старушка снова очень неодобрительно посмотрела на внучку, но замечание делать не стала, просто продолжила: