Болотные огни

— Пошли, — сказал он Рябе.

Они стали медленно обходить вокруг дома, когда милиционер показал им на свежий след, обнаруженный им утром на влажной дорожке. «Эх, собаку бы сюда», — подумал Денис Петрович. Однако Хозяйка из губрозыска по таким пустякам не выезжала, им же, как всякому уездному розыску, и во сне не снилась такая роскошь, как ищейка. Денис Петрович решительно пошел к воротам, где толпился народ.

— Бабы! — крикнул было он, но в этот миг его внимание привлекла странная короткая женщина, которая смотрела на него с глубокой верой и вместе с тем с какой-то просьбой, только что не с мольбой. — Ну хотя бы ты, — продолжал он, — не можешь ли раздобыть мне утюг с горячими углями?

В толпе раздался удивленный ропот, но Нюрка тотчас повернулась и побежала.

— Будем снимать след, — тихо на ходу бросил Берестов Рябе, словно они каждый день только и делали, что снимали отпечатки со следа.

На самом деле они должны были произвести эту операцию первый раз в жизни. Впрочем, это было не такое уж и сложное дело: в сухой след (утюг нужен был для того, чтобы высушить сырой песок) выливали гипсовый раствор, а через некоторое время, когда гипс начинал схватываться, в него, для прочности, клали кусочки проволоки.

Осмотр двора не дал результатов — на траве не было видно следов. Берестов собирался уже входить в дом, когда со всех ног прибежала Нюрка, настолько озабоченная, что не слышала смеха, которым была встречена ее нелепая фигура с утюгом в руке. Понимая всю значимость своей особы, она, не глянув, пробежала мимо милиционера и направилась прямо к Берестову.

Послюнив палец, Нюрка приложила его к утюгу. Тот коротко зашипел.

Берестов оглянулся. Милиционеры были заняты тем, что сдерживали толпу у ворот и следили за мальчишками, пытавшимися проникнуть через изгородь; Ряба был нужен при осмотре.

— Пойдем, — сказал он Нюрке и повел ее за дом, где был след. — Держи утюг вот над этим следом, только не дотрагивайся до него. Поняла?

Нюрка кивнула, сейчас же присела на корточки и замерла, держа утюг вершка на три над землей. Берестов посмотрел на нее, усмехнулся и пошел в дом. Он послал Рябу за проволокой, а сам сел разбирать бумаги, выброшенные из шкафа и разбросанные по полу. В окно ему была видна Нюрка, по-прежнему сидевшая на корточках с утюгом в руках.

Он возился довольно долго, когда вспомнил про нее. «Окостенела, должно быть, от усердия», — подумал он и вышел во двор. Она действительно так же сидела на корточках и так же держала утюг, но по щекам текли слезы.

— Ты чего?

— Девушку жалко… — шепнула Нюрка и поджала дрожащие губы.

— Вот оно что! — Берестов с интересом посмотрел на нее и оказал: — Давай утюг, спасибо, что помогла. Пойди, отдохни.

Нюрка с трудом выпрямилась и побрела к воротам. Какая веселая бежала она тогда с утюгом и как тихо брела сейчас!

— Послушай, — вполголоса окликнул ее Берестов, — не говори никому, что ты здесь делала. Просто мне помогала — и все.

Нюрка кивнула головой, лицо ее просияло. «Немного же тебе нужно, простая ты душа», — подумал Берестов.

— Не забудь утюг… — сказал Ряба.

Он уже ждал Дениса Петровича с проволокой и плоскогубцами. Они начали снимать след.

Не без важности вынул Денис Петрович из своей сумки пакет с гипсом, — теперь, начитавшись литературы, он, невзирая на смешки Водовозова, брал особой на задание разные вещи; воск, бумагу, краску, порошок алебастрового гипса — и, видно, не зря. Оставив Рябу сидеть около следа — слепок нельзя было вынимать по крайней мере до вечера, — Берестов отправился в больницу, куда увезли сторожа.

К его удивлению, старик не только пришел в себя, но и был весьма словоохотлив. Он с готовностью рассказал Берестову то, что успел уже по нескольку раз рассказать врачу, нянькам и соседям по палате.

Он собирался как раз попить чайку, когда услышал за спиной шум, однако оглянуться не успел, потому что кто-то схватил его за шею. Он, должно быть инстинктивно, втянул голову в плечи, рука бандита соскользнула, после чего старик изо всей силы ее укусил, кажется, выше кисти. Потом в голове его «возник гром и блеск», и больше он ничего не помнит.

— Так укусил, говоришь? — спросил Берестов.

— Цапнул, тудыть его! — восторженно крикнул старик, ерзая по постели. «Что-то мне сегодня везет», — подумал Денис Петрович, усмехнувшись, и достал из сумки кусок воска.

— А ну покажи, как цапнул, — сказал он, протягивая воск, — и до крови, как ты думаешь?

— Да уж на совесть, — хвастливо подтвердил старик.

В розыске Берестова ждали напуганные члены правления — им нельзя было показаться на улице: в городе бушевали слухи, повсюду говорили, что правление ограбили сами кооперативщики, дабы скрыть следы собственных хищений. В лавках «красных купцов» стояло сплошное ржание. Бабы на фабрике плакали.

— Был в магазине у Кутакова, — рассказывал один из сотрудников, — мука в полтора раза, сахар в полтора, чай вдвое. «Не хотите, говорит, — берите в своей кооперации. Там у вас народ честный. Бессребреники». А кругом приказчики — ха- ха-ха.

Городские старухи неистовствовали.