Болотный Человек Bogman

— Если офицер не возражает, пожалуйста.

— Конечно, так будет лучше.

Я оставила Наташе свою визитную карточку, и мы ушли. Прежде чем отправиться в обратный путь, мы зашли выпить кофе в маленькую кондитерскую. Том оказался сластеной и принялся за шведские кренделя с абрикосом. Я позавидовала ему, но есть не стала.

— А ведь она его действительно не помнит. Такие вещи просто хочется вычеркнуть из памяти, — сказала я.

— Я не понимаю, почему никто не узнает Свиридова, — Том жевал сердито, глядя в чашку. — Он возил их из аэропорта и по городу. Он таскал их чемоданы и ходил с ними по магазинам. Ну, ладно, мы тоже не помним своих водителей такси, но они вместе гуляли на пикнике. Они обращались к нему с мелкими проблемами. Ольга Джессоп говорит, что сама она столько времени с детьми не проводила, везде с ними возился Свиридов.

— Но он же сам не занимался похищением. Кто-то ему помогал, как я поняла. Вы же сами сказали, что его даже не подозревали до последнего.

— Если в нем никто не узнает похитителя, то должны были узнать шофера.

— Он прятался за очки и под кепку.

— Он похитил семерых всего за два сезона, и никто не знал. И во всех случаях оба организатора тогда получили письма от родителей, что ребенку срочно пришлось уехать домой. Все сделано без них, и ни о чем не надо было беспокоиться. Они только рады были.

Все это было не мое дело, но я не удержалась:

— Том, как вы думаете, почему человек на фотографиях обязательно Геннадий Свиридов?

— Его арестовали во время операции, и он назвался. Паспорт не был найден, но тогда его личность подтвердили соседи, хозяин микроавтобуса, сдающий ему машину в прокат в частном порядке, хозяин квартиры и один нетронутый ученик, которого родители отозвали последним. Хотя он-то, скорей всего, просто врал, чтобы отвязались. Остальные успели уехать в спешке раньше, избежав расспросов.

— Значит, тогда его узнавали, а теперь не узнают? И это тот самый человек, что и на фотках?

— Он, наверное, не был достаточно яркой личностью, чтобы запомнить. Опять-таки очки, кепки…

— Наташа говорит, что Свиридов был страшный.

— Что?

— Извините меня, Том. Если бы мне было шестнадцать лет и моим водителем был бы этот красавец на снимке, я бы его запомнила.

Том проглотил последний кусок и внимательно посмотрел на меня.

— А тебе, пардон, сколько?

— Тридцать семь.

— Никогда бы не подумал, — сказал Том и допил кофе. При этом он прополоскал им рот, прежде чем проглотить. Ужас!

— А тебе? — я спросила назло. Мне Том вдруг резко разонравился.

— Сорок два.

— Никогда бы не подумала.

— Я хотел сказать, что ты выглядишь моложе.

— А я — наоборот.

— Ха! Спасибо. Буду знать, как спрашивать женщину о ее возрасте. Секретом поделишься?

— Щитовидка не очень активная, — ответила я со злостью, — Левотироксин жру. Все процессы замедлены — волосы и ногти плохо растут, порезы и ожоги по месяцу заживают, седых волос нет, но это может быть и по другой причине.

— Понял. Сочувствую.

Он примирительно улыбнулся, встал, заплатил за кофе и галантно подал мне руку. Он перестал быть неприятным, будто переоделся.

Мы снова поехали мимо ферм. Поля были красивого зеленого цвета, и каждое было окаймлено полосой из кустов и деревьев, служивших границами каждой маленькой империи. На одном поле паслись коровы, другое было бархатным от низкорослых злаков. Осенью коровьи угодья превратятся в месиво грязи и навоза, а пшеничные пожелтеют, и по ним раскидают огромные золотые цилиндры скатанной соломы. Но это осенью. А пока здешняя зелень свежая и яркая. При приближении машины с асфальта неохотно стартовали сороки, чуть ли не из-под самых колес. Наверное, потом, посетовав, они снова возвращались доклевывать непутевого грызуна, не вовремя решившего перебежать кому-то дорогу.

Назад доехали быстро. По дороге я наконец услышала о деле подробности, о которых мне не решался рассказывать даже Фил. Следователь Хаммер тоже лишних секретов выдавать не стал, но многое стало понятнее. Я торопилась домой, и Том высадил меня на моей улице, а сам принялся звонить по телефону.

Войдя в дом, я, как всегда, проверила автоответчик. Оказалось, что звонила Наташа. Уже? Я выскочила, чтобы позвать Тома, но он уже уехал. Ну и черт с тобой. Пусть уж эту новость первым узнает Фил. Сообщение было не таким уж и кратким. Я снова прослушала запись, записала оставленный номер и стала его набирать. Долго никто не отвечал. Потом трубку взял незнакомый мужчина. Я представилась.

— Здравствуйте, Антонина. Я Наташин дядя, по просьбе ее отца я тут за ней приглядываю. Она позвонила вам через полчаса после вашего отъезда. А час назад ей стало плохо, и я отвез ее в клинику на скорой.

— Что с ней?

— Обычное дело. Потеряла сознание. Это здесь уже несколько раз случалось.

— А что еще она хотела мне передать?

— Я не знаю. Не успел спросить. Но если она мне скажет потом, я сам вам позвоню.

— Спасибо.

В решающий момент важный свидетель попадает в больницу. Это какой-то мексиканский сериал, а не жизнь.

Случай 11. Семимильными