Болотный Тигр

Голова Розамунды качнулась в сторону; по телу пробежала судорога. Ей снилось, будто она стоит в зарослях камыша и закрывает спиной носовую часть катера, чтобы никто не подсмотрел; возле ног плещется лысуха. Розамунда обрадовалась вообще-то лысуха – большая редкость в этих местах. Птица казалась такой ручной, почти домашней, что Розамунда наклонилась взять ее на руки, и вдруг сзади из иллюминатора высунулась чья-то рука; она слабо вскрикнула – этот крик отозвался громким, протяжным воплем из недр катера – и провалилась в трясину…

Кричала Мэгги – не во сне, а наяву. Розамунда вскочила на ноги, моргая заспанными глазами, и, схватив старую женщину в охапку, начала трясти.

– Что с тобой, Мэгги? Проснись, пожалуйста, проснись! Мэгги открыла глаза и прижалась к Розамунде.

– Силы небесные! Мисс Рози, вы нашли ее – там, внутри? – Бедняжка начала хватать ртом воздух. – Матерь Божья, так оно и есть! Катер… Я его видела воочию. Могу описать во всех подробностях. Размерами примерно с эту кухню… две койки… а на другом конце дверь… и там, под доской… вроде сиденья… укромное местечко. Мне пришлось согнуться в три погибели… думала, не разогну спины… и там Сюзи – спит. Я только собралась разбудить ее, и вдруг дьявол как вцепится в горло! Я защищала свою жизнь. И кричала, кричала, кричала!.. А дитё так и не шелохнулось – все равно что мертвое.

– Ну-ну, Мэгги, успокойся. Не надо расстраиваться. Садись, я приготовлю чай.

– Не надо мне никакого чаю, – старая ирландка вскочила на ноги и уставилась на зеленую занавеску. Видно, сон и впрямь сильно подействовал, если она отказалась от чая.

– Когда рассветет?

– Наверное, после пяти.

– Ах, мисс Рози, ждать никак нельзя, будет поздно. Это не просто сон – это знамение. Со мной так уже было – дважды. В ночь перед смертью мамы и перед тем, как мой Джеймс утонул. Мне снилось, будто я вместе с ним погружаюсь в морскую пучину, и я закричала. А когда судно вернулось, оказалось – в ту самую минуту его и смыло. Я знаю, твердо знаю, как сам Господь Бог, что ребенок – на том катере, вместе с матерью. Но ему недолго оставаться в живых, ох, недолго!

– Перестань, Мэгги. Я видела этот катер, там негде спрятать ребенка. На носу хватает места только для крохотной уборной.

Взгляд Мэгги пронзал ее насквозь и устремлялся куда-то дальше, словно она и впрямь видела катер. В голосе Мэгги слышалось что-то потустороннее.

– И еще одно знамение – черная птица с белой головкой. Выпорхнула из круглого окошка и унесла с собой душу несчастного ребенка.

Лысуха! Розамунда ахнула, и это вернуло Мэгги к действительности. Она уже нормальным голосом произнесла:

– Нужно спешить туда. Разыщите хозяина… хоть кого-нибудь! Ради Бога, скорее одевайтесь и бегите со всех ног!

Розамунда в мгновение ока влезла в сапоги Лысуха и круглое отверстие в носовой части катера… Она лихорадочно восстанавливала в памяти подробность за подробностью. Странно, что им обеим приснились нос катера, иллюминатор и редкая в этих краях птица. Это могло быть совпадением – но нет: люди, подобно Мэгги, близкие к матери-земле, обладают провидческим даром. Нужно немедленно найти Майкла или кого-нибудь еще – и бежать к катеру!

Напялив пальто, Розамунда спросила:

– Тебе не будет страшно одной?

– Нет, мэм, уже нет. Страх покинул старую Мэгги и этот дом, он переместился туда… не сомневайтесь. Идите скорей – и да поможет вам Бог! Если сможете, будьте с ним рядом при их встрече.

Розамунда уже сломя голову мчалась по аллее.

Было довольно темно и прохладно – можно подумать; на дворе зима, а не конец июля Розамунда помедлила возле сломанных ворот – оглянулась по сторонам. Ни единого огонька. Куда же идти? К мельнице? Скорее всего, они там. И она полетела знакомой тропой к лесу, но, выбежав из него, не заметила ни вспышек фонариков, ни масляных ламп – не видно было, чтобы в той стороне велись поиски. С минуту она пребывала в растерянности.

Куда же все делись? Если пошли на пруд, очень хорошо: оттуда рукой подать до катера. Как ей следует поступить: сначала сказать Майклу о той женщине или о вещем сне Мэгги? Ладно. Решит, когда его увидит. Ясно одно: он не станет смеяться над суеверной старухой. Почему-то он безгранично верил в Мэгги.

Розамунда достигла Гусиного пруда и остановилась. Никого. Куда же они все-таки делись? Как быть? Нельзя же ей одной идти к катеру. А почему, собственно? Она уже побывала там одна… Но сейчас – другое дело. Если ребенка спрятали на катере, это может значить… что? Розамунда вздрогнула и двинулась дальше, к оврагу. Она только глянет с верхней точки – горит ли на катере свет?..

В камышовых зарослях было абсолютно темно. Ни единого промелька, который указывал бы на местоположение катера. И фонарик не возьмет с такого расстояния.