Болото

Сила – это не бездонный кошель с золотыми монетами – заполучил и радуйся. Нет, Сила скорее похожа на дитя, тебе врученное – ее воспитывать и взращивать нужно. Бывает сила капризной и неокрепшей – это если некто, впервые ощутив ее медовый вкус, так и остается опьяненным, и живет в смертельной иллюзии собственного всемогущества – о, как много раз Марфе за долгую жизнь ее приходилось видеть, как корежит таких вот самоназванных божков при осознании ошибки!

Бывает еще сила, которая как дитя застенчивое, которое все мается в углу и боится заявить о себе миру, и даже если напрямую обратиться к ней, начинает что-то неразборчиво мямлить, комкая подол платья. Люди, в которых такая Сила теплится, порой даже не подозревают о ее существовании.

А если же Силу воспитывать неправильно, она подрастет немного, выйдет из-под контроля и сама тобою управлять начнет. Марфа однажды по телевизору видела документальный фильм о семье дрессировщиков, у которых в городской квартире дикие животные жили – лев, тигрица, несколько черных пантер. Пока были малы, послушно ели с рук, мурлыкали, давали почесать нежное кошачье брюшко, играли и ластились, а потом подросли и сожрали всю семью.

Так и с Силой бывает, и довольно часто.

И вообще, немногие могут пройти по этой дорожке и остаться целехонькими. Во многих религиях познание считается грехом именно для того, чтобы людей от соседства Силы уберечь. Чтобы Сила не попала в руки тех, кому она не предназначена, кто душою для нее не дорос.

Марфа некоторым искателям Силы говорила так: вот представьте, что вы хотите ружье купить. Не продадут же ружье кому попало. Требуется разрешение. Справка о психическом здоровье, в первую очередь. Никогда оружие не продадут человеку, если есть хоть малейший риск, что тот будет им для устрашения других пользоваться. Так и с Силой. На самом-то деле, она не откуда-то свыше приходит, она в каждом из живущих под луной дремлет. В ком-то – совсем на дне, в иле прячется, и не разглядишь. А в ком-то – у поверхности плавает, солнечный свет отражает и с самих глаз струится; окружающие говорят про таких людей – какая харизма у него! Только вот никогда не познать настоящую Силу тому, кто собирается власть с ее помощью заиметь. Это будет та самая сила-ребенок, грубая энергия, которая и самого горе-колдуна рано или поздно с лица земли сотрет. Глупо, может быть, звучит, но старая Марфа знала наверняка – истинная Сила дается только отказом от ее применения.

Много колдовок повидала она на своем веку. Часто к ней нарочно приезжали девицы, до которых доползал слушок об ее умениях. Марфа учениц никогда не брала, секретов своих не выдавала, но когда была она помоложе – с удовольствием звала таких искательниц на чай и долго с ними беседовала. Почти все разочарованными уезжали – ну а как же, собирались с ведьмой по душам поговорить, а в итоге попали чуть ли не на сеанс доморощенной психотерапии.

Особенно много таких в девяностые приезжало, когда свобода слова, еще толком неопробованная на вкус, выплескивалась на газетные страницы миллионом небылиц. Об инопланетянах-похитителях много писали в те годы, о странных вирусах, найденных в египетских гробницах, о страшных проклятиях, ну и о ведьмах, конечно, тоже.

К Марфе приезжали и юные хиппушки, которые сами не знали, чего хотят, и неулыбчивые готессы с томиком Алистера Кроули под мышкой, и блаженные, и шизофреники.

Все они жаждали от Силы Марфиной отпить.

И никто слышать не хотел, что на самом деле жить с Силой – это проклятье.

Из окна своего ветхого дома Марфа грустно смотрела на девочку, плакавшую в соседнем дворе. Девочку, едва с Силой соприкоснувшуюся, но уже получившую от нее звонкую оплеуху. И она, Марфа, дура старая, отчасти виновата в этом – разглядела свет внутренний в неразумном ребенке, указала дорогу, вот и сгинула девочка. И что еще с нею будет, каких дел она успеет натворить до того, как Сила сожрет ее последний выдох.

– Одна девушка к колдовке старой пришла и говорит: научи меня, что сама умеешь. А та подвела ее к ручью, бросила в воду кусок хлеба. Налетели рыбы и начали горбушку на кусочки рвать. Девушка смотрит, а колдовка ей и говорит: если станешь такой, как я, силу получишь, но после смерти твою душу бесы рвать на кусочки будут, как эти рыбы хлеб.

– Я – сумею! – с самоуверенностью подростка быстро сказала Яна. – Если вы не сумели, это не значит, что и я не смогу, так ведь?

– Напоминаешь ты мне девицу одну, – покачала головой Марфа. – Уже больше, чем полвека, я ее не встречала. Наверное, и в живых ее нет давно. Аксиньей звали.

– Она тоже была… как вы?

– Она была другой, – вздохнула старуха. – Сильнее меня. Всегда знала, что делать надо.

– И как она умерла?

Перед Марфой как наяву встала Аксинья упокоившаяся, рот окровавленный скалится, шея выгнута, как у волка, который завыть на небо хочет.

– Не надо об этом, девочка. Не люблю я это вспоминать. Поворачивайся сейчас и домой ступай, спать ложись.

– А как же…

– Посмотри на небо, от луны огрызок остался! – строго сказала старуха. – Кто ходит в лес по такой луне. Тебе надо полную дождаться.

* * *