Большая душа

— Зизиша, лови! — чуть слышно, сквозь стиснутые зубы, процедила девочка.

Комочек с решением упал.

Но, увы, упал совсем не туда, куда ему упасть следовало. Не на парту, занимаемую Баранович и Шталь, а тут же, неподалеку, посреди класса, к полному ужасу самой Доси и ее соседки.

Упал очень близко и в то же время далеко от Доси, потому что, не поднявшись с места, девочке нельзя было дотянуться до него.

На беду, Ольга Федоровна неожиданно подняла голову, обвела глазами отделение и увидела бумажку. Тотчас же поняв значение такого невинного на вид комочка, она встала со своего места и неторопливым шагом направилась к нему.

* * *

Дося следила за приближением математички к злополучному шарику.

На лице Ольги Федоровны застыла чуть-чуть насмешливая улыбка. Пять пар девичьих глаз следили сейчас за каждым шагом учительницы.

Сейчас им было не до письменной работы. Все они как одна не отрывали глаз от Репниной.

Ольга Федоровна подняла бумажку, быстро развернула ее, проглядела ее содержание и, укоризненно покачивая головой, обратилась к девочкам:

— И не стыдно вам, дети? Ведь это же обман! И самый настоящий обман. Как вы не можете понять, что, обманывая таким образом меня, вашу преподавательницу, вы вредите себе и никому больше. Ну какая, скажите, будет польза для вас, если вместо того, чтобы решать задачи, вы станете списывать их друг у друга? По крайней мере, сама я не вижу никакой пользы в таких классных работах. Это ваш почерк, Соня Кудрявцева? — неожиданно обратилась она к Соне-Наоборот. — Я сразу узнала его. А вот кого вы пожелали облагодетельствовать таким образом, я положительно не угадываю. Не скажете ли вы мне это, может быть, сами? Только правду говорите, не иначе, Соня.

— Я всегда только правду говорю, Ольга Федоровна, — несколько обиженно произнесла Соня, гордо приподняв свою стриженую голову, — а так как в данном случае я правды сказать не могу, потому что не хочу выдавать тех, кто мог бы воспользоваться моей услугой, то… Ах, да не все ли равно, для кого я старалась, в сущности? Ну, скажем, что эту задачу я приготовила для желающих воспользоваться моим решением. И все тут!

— Напрасно вы так думаете, Соня. И эта ваша скрытность мне совсем непонятна. Назови вы ту, которой вы пожелали помочь, вы оказали бы ей огромную услугу, деточка. Разумеется, я бы сама поспешила прийти к ней на помощь и объяснить задачу. Вообще, все эти запирательства, все это далеко неразумно, дети. Ведь не враг же я вам, в самом деле! Ведь если я ищу вашей откровенности, то с самой благой по отношению к вам целью. Итак, будьте же умницей, Соня, скажите, кому вы предназначили ваше решение?

Голос Ольги Федоровны звучал искренностью и ласково, доброжелательно смотрели на девочку ее спокойные серьезные глаза.

Но Соня-Наоборот молчала. Только на смуглых щеках ее горели сейчас два ярких пятна румянца, да глаза, глядевшие исподлобья, как у пойманного зверька, сильнее пылали под взглядом учительницы.

И вот Дося, проклинавшая во все время этой короткой сцены себя и свою неловкость, стремительно поднялась с места.

— Ольга Федоровна, это для меня, мне хотела передать решение задачи Соня Кудрявцева, — заявила она быстро, заикаясь от волнения.

Учительница перевела теперь свой взгляд с Сони на нее.

— Вам? Но мне казалось…

— Ольга Федоровна, — неожиданно снова зазвенел голосок Сони, — не верьте ей. Она лжет. Лжет на себя, чтобы не выдать другую. Только я не понимаю, почему Дося делает это? Ведь преступления здесь нет никакого! И правда, разве виновата из нас та, у кого не шло на лад решение задачи, что мне взбрело в голову оказать ей помощь? Виновата во всем, конечно, одна я, и только. И если вы думаете пожаловаться m-lle Алисе или бабусе, Ольга Федоровна, то, пожалуйста, на меня одну жалуйтесь, а ни Дося, ни Зина Баранович, для которой…

Тут Соня-Наоборот вдруг замолчала, прикусив язык. Она поняла, что проговорилась.

Досадуя на свой длинный язычок, заставивший снова попасть впросак ее, Соню, она все-таки не пожелала «позорно отступать»…

— Ну да, мое решение предназначалось для Зины Баранович, — подтвердила она смело и громко, не опуская глаз под взглядом Ольги Федоровны, смотревшей много ласковее, чем этого ей самой хотелось на горячую в своей искренности девочку, — раз у меня сорвалось ее имя, я запираться не стану ни за что.

Но тут с последней скамьи неожиданно поднялась с обиженным видом сама Зина.

— Но я, кажется, не просила вас беспокоиться на мой счет, Кудрявцева, — отпустила она колко по адресу Сони. — Зачем же вы суетесь, куда вас не просят?

— Совершенно верно, не просила. Но я без твоей просьбы это сделала. Дай, думаю, помогу, а то пыжится-пыжится, бедняжка, краснеет, бледнеет, а решение — ни тпру, ни ну, ни с места, — с обычным своим юмором комически развела Соня-Наоборот руками.

— Напрасно! — только и могла процедить сквозь зубы взбешенная Зина.

Едва скрывая просившуюся ей на губы усмешку, Ольга Федоровна подошла к последней парте.