Большая Е

Олег для приличия посидел еще немного, затем вышел и поднялся по лестнице. Холл на третьем этаже освещали несколько потрескавшихся абажуров. Сияние тускловатых ламп падало на некрасивые фикусы, доживающие свой век на широких подоконниках. На ближайшей двери висела картинка с желтым одуванчиком. Бумажка была приклеена криво, очевидно, при помощи старческого глазомера. Пудрин толкнул створку и увидел черный куб размером с платяной шкаф. На каждой стороне артефакта – по два круглых отверстия. Олег вспомнил, что нечто подобное было в порнофильме «Вечеринка Люси». Там внутри похожей конструкции танцевала хозяйка в неглиже, и гости жадно тянулись к ее извивающемуся телу. Пудрин просунул руки внутрь. Свет в комнате потух. «Это что?! – дернулся он. – Лампа перегорела?» В кубе он нащупал макет Большого театра. Скульптура Аполлона на фронтоне не давала ошибиться. Он вынул руки. Лампа в комнате зажглась. Олег еще несколько раз повторил маневр с руками и убедился, что включение и выключение света происходит именно по этому алгоритму. «Ерунда какая-то», – разочаровался он и покинул комнату. Снаружи успела выстроиться цепочка экскурсоводов. Один из стариков хитро глянул на новичка и спросил:

– Надеюсь, молодой человек, вы там не слишком увлеклись?

Очередь глухо захихикала.

Пудрин поспешил скрыться за следующей дверью, на которой была приклеена картинка с серой мышкой в кокетливой шапочке. Там располагался белый цилиндр высотой в человеческий рост и диаметром около полутора метров. По всей окружности из него торчали окуляры. Возле каждого окуляра – стул и стойка с бумажными полотенцами. Олег снова отметил про себя, что конструкция знакомая. Схожее он наблюдал в музее эротики на старом Арбате, там это называлось ретро-кинотеатром. Он прильнул к окуляру. Свет потух. Теперь это уже не смутило его. В окулярах крутился стилизованный под немое киноролик. Возле макета дома в стиле модерн под звуки джаза прохаживался мускулистый негр и, не спеша, скидывал с себя одежду. Оставшись в одних стрингах, он повернулся к макету спиной, снял их и принялся тереться ягодицами о стену. Пудрин оторвал голову от окуляра, свет зажегся. Снаружи шумела очередь. Похоже, дверь блокировалась, пока внутри был посетитель.

На входе в третью комнату висел розовый кролик. В помещении стоял детский городок из мягких материалов, какой можно встретить в любом торговом центре. «Что я должен делать?» – растерялся герой. На фасаде надувного домика он обнаружил длинную вертикальную прорезь и просунул в нее руку.

Откуда-то с потолка раздалось кряхтение:

– Хе-хе-хе, ну ты, брат, попутал! Что мнешься? Дворянина из себя не строй! Залезай уже.

Олег усмехнулся: «Значит, нет здесь никакой электроники. Просто один из стариков наблюдает за комнатами и вручную управляет светом, да попутно еще и советы раздает. Как он сказал? Лезть внутрь?»

Пудрин забрался в щель. Дальше за домом шел туннель, покрытой какой-то слизью. «Что за хрень?» Он долго полз и успел запаниковать. «Это когда-нибудь закончится?!» Выбравшись наружу в дальнем конце комнаты, он отчаянно выругался.

15

В кинозале народ вышел из спячки. На экран вывели караоке, и вместе с публикой Абрам Григорьевич подвывал в микрофон: «И как приятно возвращаться под крышу дома своего, под крышу дома своего…» После аттракционов Пудрину хотелось опустошить пару-тройку бокалов. Стряхивая с пиджака куски слизи, он прошел в фойе.

Первую дозу опрокинул залпом, вторую – в два глотка. С третьим бокалом прошелся взад-вперед, пытаясь принять решение: уйти ли прямо сейчас или дождаться ужина?

– Как аттракционы в этом году? Говорят, придумали нечто особое? – спросил его незнакомец-экскурсовод, одиноко сидевший за столиком. – Подсаживайтесь.

Олег плюхнулся на стул.

– Я вас раньше не видел. Кто вас привел?

– Абрам Григорьевич.

– Все еще ищет мессию, – загадочно протянул старик. – Никак не уймется.

Пудрину уже было достаточно пережитого на третьем этаже и переспрашивать насчет мессии он не стал.

– А вы почему не наверху? – из вежливости поддержал разговор неофит.

– Прыть уже не та. В былые годы я в первых рядах заходил, а сейчас уже и по лестнице трудно подняться. Эх, молодость. Помню, в 1996-м подобрался к усадьбе Поленова. Вечер, тихо. Только спустил штаны, из-за угла собака! Ротвейлер. Как бросится на меня. Еле увернулся. С голой задницей почти километр удирал, – с ностальгией произнес старик.

«С меня хватит», – подумал Пудрин.

Залпом осушил бокал, и направился к дверям, на ходу натягивая пальто. На улице дул холодный ветер. В окнах здания ТАСС, что напротив, отражались огни светофоров.

Из-за спины послышался знакомый голос:

– Олег, вы куда? Подождите. Что-то случилось? Я только хотел уделить вам внимание. – Абрам Григорьевич поймал его за руку.

– Все нормально, – сдержанно процедил Пудрин.

Он не любил конфликтов и предпочитал уходить по-английски. Однако шампанское развязало язык.

– Эти старики, они что, извращенцы? – вырвалось у него. – Один мне только что рассказывал, что спустил штаны возле усадьбы!