Большая гонка

— Тогда какой смысл в этой игре? — крикнула Нейля девушке в последнюю встречу.

Они находились в том же квартале, что и в первый раз. Мотоциклист заводил мотор, прохожие делали вид, что идут по делам, полицейский повторял линии примитивного диалога.

— Придумайте что-нибудь посерьёзнее игры, — ответила девушка, глядя на Нейлю с мостовой. — Вы слишком реальная.

Нейля решительно оборвала связь, выскочила из гиросферы как была — в маске нейропередатчика. Схватила мундштук кальяна, сделала несколько затяжек и набрала номер генерала:

— Или вы рассказываете всё, что знаете, или я отказываюсь от работы.

— Если я скажу, что мировая экономика может обрушиться, согласитесь продолжить?

— Мировая экономика периодически обрушивается от махинаций Уолл-Стрит. А либеральные журналисты регулярно пугают население то потеплением, то похолоданием, то метеоритом, то новой войной с Китаем. Мы оба знаем, в каком отделе Лабсетэк эти слухи сочиняют.

— На этот раз Уолл-Стрит ни при чём.

— Прощайте.

— Уф, такая шайтанка, а не замужем. Ладно. Приходи, расскажу.

110101

Вот что Нейля узнала.

Год назад специалисты Сетевой безопасности, проводя рутинную проверку моментальных дампов состояний Экстернета, обнаружили, что в нём появился четвёртый слой, Подсеть. На «Схеме Валеевой» её нарисовали ниже «Протокола».

Получив высший уровень секретного доступа, Нейля начала изучать следы Подсети в Несфере и остолбенела: в ней не обнаружилось ни одной точки входа/выхода информации. При этом постоянно что-то циркулировало, маскируясь под обмен данными игровых процессов Доты Файв.

Получалось, в Подсети ходил один и тот же массив данных, при этом сливался каждую миллисекунду, не увеличивая общее количество траффика.

— Вирус? — спросил генерал, посасывая мундштук.

— Вы, сетевики, когда не можете объяснить, чего же сломалось, всегда подозреваете вирус, — ответила Нейля. — Но «вирус» ничего не захватывает, не глушит и не атакует. Гигантский объём траффика всегда остаётся одинаковым. Растёт до предела, потом уходит в ноль, и снова растёт. Я назвала эту аномалию «Сердечный ритм».

— Любите вы поэтические названия…

— Траффик «Сердечного ритма» не отличается от стандартного игрового массива данных в «Доте Файв». Сколько я ни билась, так и не смогла зафиксировать ни одной точки входа/выхода. Траффик появлялся ниоткуда и выходил на сервера «Доты Файв» неизвестно через что.

— Этого мы опасаемся больше всего, — сказал генерал.

— Всплески траффика пока что не грозят «Доте Файв» или другим сервисам Экстернета, — ответила Нейля.

— Но потенциал угрозы пугает.

— Ещё как…

Ни он, ни она не стали рассуждать про то, что виртуальные миры — двигатели экономики. Более шестидесяти процентов мирового ВВП приходилось на торговлю прокачанными персонажами, скинами и бесконечные чемпионаты с призами.

Эта цифровая возня занимала миллиарды людей, которым не хватало работы на реальном производстве.

Блокировка игрового траффика, грозила обрушением экономики. Не фиктивным обнулением цифровых кошельков, что время от времени делали финансовые регуляторы всех стран, создавая видимость «взлётов и падений рынков», а реальным хаосом. Миллиарды пользователей лишаться цифровых грошей и выйдут на улицу, требуя хлеба.

Пару месяцев спустя была одержана первая победа. Нейля смогла уменьшить порог чувствительности «моментального снимка» Подсети с миллисекунды до десятой её части.

Как астрономы, Нейля и генерал вглядывались в графическое представление открытых каналов Подсети: размытые пятна в глубине виртуальной Вселенной.

Уменьшение порога чувствительности дало ещё одну зацепку: в массиве данных были обнаружены вкрапления несвойственных этому типу сигнатур.

Несколько бессонных дней поиска, анализа и сопоставления подтвердили: сигнатуры приблизительно соответствовали сигнатурам ядра проекта «Третий глаз», закрывшегося в начале пятидесятых.

110110

За философским названием скрывалась коммерческая идея расширения возможностей человека через имплантирование постоянно работающего в Экстернете «контекстного подсказчика». Виртуальный ассистент должен был мониторить действия человека, считывать биоэлектрическую активность мозга и давать советы, помогающие в данной ситуации.

«Третий глаз» восхитительно смотрелся в маркетинговых планах. На деле оказался мало кому нужен. Для поиска информации людям хватало смарта, его можно было отключить без операционного вмешательства. А для принятия решений хватало старой доброй интуиции или пофигизма.

Лишь несколько тысяч техногиков согласились вставить себе в мозг устройство, постоянно напоминавшее о себе ссылками на Википедию. Даже поспешно добавленная возможность контекстника вводить пользователя в виртуальный мир, минуя гироскопную сферу, не помогла. Как любые поспешные нововведения, она попросту не работала.

Стремясь монетизировать убыточный проект, маркетологи «Третьего глаза» насытили его рекламой. Вместо того чтобы давать советы, контекстник начал продавать. Оставшиеся пользователи отказались от услуг, и проект закрыли.