Большая и грязная любовь

– Судьба – это вектор, направление движения. И это та сила, которая меняет узор ковра. Благодаря ей одни ниточки обрываются и растворяются, другие возникают или соединяются. Благодаря ей исчезают и появляются узелки, от которых эти нити тянутся. Это происходит каждую секунду, это естественно. А теперь вспомни, что есть мы!

– И? – нетерпеливо протянула я.

Айшер наклонился и прошипел:

– Мы внешний фактор, детка. Внешний, посторонний, неуправляемый.

Нет, не понимаю…

– Человек не в силах изменить свою судьбу, поменять судьбу другого – тем более. Нет, вы, конечно, можете верить, надеяться, пытаться… и даже находить подтверждения, что вам удалось. Но правда заключается в том, что это невозможно. Вы привязаны друг к другу, к вещам, к земле и небу. Вы как мухи в паутине, и вы бессильны. А мы вне этой системы, и нам никакая паутина не мешает.

– Вы можете менять судьбы людей, – догадалась я.

«Рэпер» кивнул.

– Да. Мы можем убить того, кому суждена долгая жизнь. Можем подарить богатство тому, чья судьба – бедность. Можем одарить любовью того, кто должен был сдохнуть от одиночества. Мы судьба номер два.

Я не могла не вздрогнуть. Не посмотреть на Глеба тоже не могла.

– Правильно мыслишь, детка, – усмехнулся Айшер. – Твоя связь с этим инкубом – измененная судьба. Не будь его, ты бы жила как предначертано. Работала в какой-нибудь заплесневелой конторе, носила джинсы и бабушкины трусы, и спала с каким-нибудь прыщавым придурком.

– Нет, – встряла Мегера.

А я опять вздрогнула. А еще мне очень холодно стало и страшно.

– Что нет? – ухмыльнулся Айшер.

– Крис тридцать, – пояснила брюнетка. – Для людей это довольно приличный возраст. Думаю, не будь Глеба, она бы нянчила пару детишек, варила борщи, а в перерывах вкалывала как проклятая… в той самой заплесневелой конторе.

Тишина была недолгой, но чертовски обидной. Я никак не думала, что мой зеленоглазый совратитель смолчит, тем не менее… тем не менее заступился за меня другой. Арсений!

– Ты лучше подумай о том, что бы было с тобой, если бы Крис не появилась. И ты, Айшер, голову включи, прежде чем скалиться.

Я выпала. Да, просто выпала. На фоне всего, что я услышала, да еще при столь неприятной реакции Глеба… Нет, лучше я о Данилове думать буду!

– Так что с узлами? – сказала жестче, чем хотелось. И обращалась уже не к Айшеру, а к Арсению.

– Да огребаем мы за них, – улыбнулся тот. – За обычных людей не огребаем, потому что, когда исчезает, как изволил выразиться Айшер, ниточка, ваша ковровая дорожка быстренько затягивает рану, и все. А когда погибает узел, получается разрыв, и в пространство выплескивается очень большой заряд энергии. Люди получают какую-нибудь глобальную катастрофу, а мы… – Арсений Игнатьевич тяжело вздохнул, – в общем, выживают не все.

– А если не убивать?

– Все равно разрыв. Встреча с кем-либо из нас – уже изменение судьбы. Даже покупка… – Арсений чуть заметно ухмыльнулся, – карандашей на узор вашего коврика влияет. У магазина не должно быть этой выручки, у государства не должно быть тех налогов, которые с этой покупки заплатят, и так далее. А возможно, один из купленных вами карандашиков должен был стать причиной судьбоносного поцелуя, вот только достался он не той девочке, а тебе, Крис. Понимаешь?

– Примерно.

– Так вот, вмешательство в судьбу – это смещение узора. Если сместить узел, то тоже очень плохо будет. Это все равно, что жизненно важный орган передвинуть. С такими, как ты, может происходить что угодно, мироздание переживет, а узлы трогать нельзя.

Обиду я проглотила.

– И как вы определяете, кто узел, а кто нет?

– Да в том-то и проблема, что определить сложно. А некоторые… любители этим пользуются. Видишь ли, Крис, узлов очень мало. Вероятность напороться на узел – мизерна. Но за последние три года это третье дело, где человека, подлежащего уничтожению, объявляют узлом.

– У нас есть доказательства, – встрял тот, кого я мысленно окрестила «визиткой».

– Ну да… – протянул Арсений, и снова ко мне повернулся. – Первым доказательством того, что узел смещен, является глобальное изменение реальности.

– То есть?

– То есть выходишь ты из дома и понимаешь, что мир вокруг тебя изменился. С тобой начинают здороваться те, кого ты знать не знала. Вместо секретарши Лены встречаешь в своем офисе какую-то Олю. Или вдруг обнаруживаешь, что у тебя сын, а не дочь.

Черт, какая знакомая ситуация.

– Но только вы, люди, подобные изменения не видите, потому что вы… Айшер, как ты там выразился?

– Мухи в паутине, – подсказал «рэпер».

– Да, именно. А мы, Крис, вне вашей системы, мы эти изменения видим и очень отчетливо.

– И в этот раз изменения есть! – снова встрял «визитка».

Сидящие за столом дружно вздохнули, а я осмелилась спросить:

– Что за изменения?