Большая игра

Я направила ему емейл. Ответа не последовало.

Я написала его помощнице. Она не ответила.

В то же время мне звонили многие из моих игроков. Они приносили извинения и давали объяснения.

– Мол, если бы Артур не был такой гигантской рыбой[53]…

– Ты понимаешь, он спустит двадцать миллионов в этом году.

– Ну, он такой осел![54]

Ни для кого не имело значения, что я хорошо делала свою работу. Главное в покере – деньги, а я не могу конкурировать с типом, который в состоянии позволить себе терять в игре миллионы.

Артур провел игру на этой неделе, потом на следующей, и вот уже месяц игроки по вторникам собирались у него. Каждую неделю я высылала свои приглашения и получала извинения. Я боролась с желанием остаться целый день в постели и плакать. Мне срочно нужен был план действий. Нельзя было сидеть и ждать, когда маятник качнется в другую сторону. Я должна была качнуть его сама. И у меня созрело несколько вариантов.

Я могла встретиться с Артуром и просить его дать мне возможность работать на новом месте. Я слышала, что его бухгалтер ведет записи и он нанял модельку-актриску, свою последнюю пассию, разносить напитки. При мысли об этом мне делалось худо. Я поняла, что игра никогда больше не будет моей.

Я могу создать новую игру в Лос-Анджелесе.

Или… я могу уехать отсюда и создать игру где-нибудь в другом месте.

Лос-Анджелес был населен призраками – Дрю, игра, друзья, которых я променяла на новую жизнь. Оставить все значит больше, чем просто бросить покер. Игра сделала меня той, кто я есть, она стала доказательством, что я действительно чего-то стою. Я вылепила себя и свое будущее с помощью Рейрдона, Дрю и Доджерсов, а теперь все это идет прахом. Оказывается, глупая сказка про трех поросят с их домиками бессмертна, а живой, трепетный, реально существующий мир, казалось бы созданный навечно, рассыпается в пыль на моих глазах.

Худшая из всех ошибок, которые может совершить игрок в покер, это не понять, когда надо сбросить карты. Я провела тысячи часов, наблюдая, как игроки держат карты слишком долго, остаются за столом допоздна, а потом ужасаются, что неспособны выиграть ни одной раздачи. Многие истины из покера работают и в реальной жизни, и, как ни тяжело было это признать, и мне пришло время уйти.

Я переживала ночь или две, а потом пришло время ярости. Ярость лучше, чем печаль, она заставляет действовать. Я прозрела… Лос-Анджелес – это город, куда люди приезжают, чтобы показать себя, показать, чего они стоят. Они прилагают все усилия, чтобы доказать свою исключительность. Вы карабкаетесь на самую вершину, а оказавшись там, изо всех сил боретесь, чтобы там остаться, и, принимая льстивое поклонение окружающих, взираете на них с подозрением, поскольку, если вы проявите слабость, другие победители разжуют вас и выплюнут. Этот город не признает постоянства. Он ждет, чтобы гений вспыхнул, осветил искрами своего таланта все вокруг и умер, когда придет новый гений. Но со мной так не будет.

Я грезила о Нью-Йорке со времени моей первой поездки с МакКуртами на Восточное побережье. Пришло время отправиться туда.

Часть V Фишка и стул. Нью-Йорк, 2009-май, 2010

Фишка и стул – выражение, означающее, что, до тех пор пока у вас есть хотя бы одна фишка и место за столом в турнире, вы еще можете отыграться.

Глава 25

И вот наконец я в Нью-Йорке. Я пыталась осознать грандиозные масштабы этого города. Размышляла о фантастической игре, в пять раз превосходящей мою игру. Единственный шанс для меня проникнуть в нее был Кеннет Реддинг, финансовый туз с Уолл-стрит, за покерным столом сумевший обобрать даже Тоби. Я тогда постаралась, чтобы выигранные им полтора миллиона были собраны как можно скорее и переведены ему, пока он находился в воздухе в своем G-5, до посадки в Нью-Йорке. И в другой раз, когда он подмял под себя игру, выиграв еще один миллион, я быстро выплатила ему деньги, хотя некоторую сумму мне пришлось покрыть из собственных средств.

Я набрала его номер, и он ответил после первого гудка.

– Мо-о-лли-и-и, – проворковал он, – Как дела? Все разгуливаете в бикини с подружками?

Тьфу.

– Ну конечно, а как же. Вот прямо сейчас сидим у бассейна и говорим о вас.

– Обо мне?! О, как я счастлив. Так что же я могу сделать для вас?

– В ЭлЭй стало скучно, Кеннет, – протянула я. – Хотелось бы сменить декорации.

В Нью-Йорк разведать обстановку я прилетела вместе с Тиффани, моделью, с которой я познакомилась во время поездки с Дрю в Вегас. Она стала моей ближайшей подругой. Жизнь она знала не по книжкам и была умна, но при этом настолько красива, что никому и в голову не приходило, что за огромными глазами могут скрываться неплохие мозги.