Большая игра

— Про отца нынешнего кайзера говорили, что он желал быть на каждых крестинах младенцем, на каждой свадьбе невестой, а на каждых похоронах покойником. В принципе это можно сказать и о его сыне, а также обо всей германской политической элите, как, впрочем, и о народе. Все они отравлены идеями национального величия и хотели бы играть первую скрипку не только в европейской, но и в мировой политике. Однако Германия на сегодня не располагает для этого ни силами, ни умением вести сложную дипломатическую игру. Увы, но после смерти Бисмарка у нее так и не появилось действительно великих политиков.

— Мы сможем с ней договориться? — без обиняков спросил царь.

— Это было бы неплохо, но боюсь, что нет!

— Поясни.

— Из-за Вены. С австрийцами мы не договоримся ни при каких раскладах, а их мнение для немцев гораздо важнее нашего. Хотя бы в силу того, что они тоже немцы!

— Но разве у нас есть геополитические противоречия?

— Конечно. Это Балканы. Они хотели бы подмять их под себя…

— А вот хрен им! — не выдержал царь и свирепо сверкнул глазами.

— И уверены, что мы будем против, потому что желаем сделать это сами, — невозмутимо продолжил Март.

— Но это же абсурд, — поморщился Александр. — У нас и так земель больше, чем надо. Не хватает только этого гадюшника!

— Австриякам этого не объяснить, — осклабился, очевидно, имевший такое же мнение Лопухин. — Да и нашим друзьям в Берлине тоже.

— Ладно, оставим это. А что ты думаешь по поводу Великобритании?

— Крупнейшая колониальная империя, желающая стать еще больше за наш счет. Для чего готова на все, включая поддержку революционеров любой направленности, сепаратизм на окраинах, а также любого противника, решившегося с нами воевать, от центральных держав до Японии.

— Не знал, что ты принадлежишь к числу лиц, уверенных, что «англичанка» нам постоянно гадит…

— Не только нам, ваше величество. Островитяне относятся подобным образом абсолютно ко всем континентальным державам и всегда рады их стравить, чтобы погреть на огне случившегося пожара руки. Лондон с давних пор является прибежищем для всякого рода авантюристов, желающих осчастливить мир, утопив его при этом в крови. Они поддерживали все хунты в Латинской Америке, пока та не отвалилась от Испании. Именно у них находят приют испанские анархисты, польские националисты, и бог знает, кто еще.

— Но сейчас у них у самих полыхает в Индии?

— Долг платежом красен, — пожал плечами Март.

— Твоими молитвами… Ну, хорошо. А что ты скажешь о Северо-Американских Соединенных штатах?

— Я полагаю, в долгосрочной перспективе именно США будут нашим главным геополитическим соперником.

— А в краткосрочной?

— Сейчас они не хотят ввязываться в пустые драки, но откровенно нацелены на постепенный перехват управления британскими заморскими владениями. Они навязывают Лондону сделки о свободной торговле и официально высказываются и более того, настаивают, на всеобщем отказе от самого термина — колония. В этом смысле они — наш ситуативный союзник.

— И с кем же и, самое главное, против кого нам следует дружить?

— Если позволите мне высказать свое мнение, то нам следует брать пример с англичан. Нет ни постоянных союзников, ни соперников, а есть лишь постоянные интересы.

— А конкретнее?

— Сейчас нам нужно пройти между Сциллой Германии и Харибдой Франции, чтобы всем вместе покончить с гегемонией Англии. Но главное, чтобы плодами этой победы не воспользовалась третья сторона.

— Американцы?

— Именно.

— Что же, твоя позиция понятна…

— Есть еще один момент, ваше величество.

— О чем ты?

— Мы, к величайшему сожалению, не отделены от Европы ни Атлантическим океаном, ни хотя бы Ла-Маншем. Поэтому, если в Старом Свете полыхнет, мало никому не покажется. У нас нет права на ошибку…

— Что скажешь? — спросил у старого приятеля Александр, когда они остались одни.

— Все, как мы хотели, — пожал плечами Лопухин. — Этот юноша имеет самостоятельный взгляд на многие вещи и не признает авторитеты. И при всем при этом он очень силен.

— Не чрезмерно ли?

— Нет. Одаренных много, так что всегда могут найтись и посильнее. Главная его сила в ОЗК, а они сильны, пока за ними мощь государства. Убери в этой конструкции любую опору, как это едва не случилось совсем недавно, и она рухнет.

— Полагаешь, мы сможем его контролировать?

— А почему нет?

— Даже не знаю. Наверное, из-за его свадебного вояжа. Уж больно лихо он разворошил эти осиные гнезда по всему миру.

— Сейчас главное, чтобы в Европе все считали его вашим цепным псом и боялись, что вы его натравите на них. Насколько это соответствует действительности, не так уж важно…

— Надеюсь, ты прав…

— К тому же, — быстро добавил министр, — Колычев и сам прекрасно понимает риски, хоть и несколько их преувеличивает.

— Ты так думаешь?