Большая игра. Британская империя против России и СССР

«Развал иракского государства — это будет наихудший исход военной кампании. Турки очень беспокоятся по поводу курдов и что произойдет, если появится независимый Курдистан. Существует проблема на юге Ирака в шиитском районе на границе с Ираном, который является самым большим шиитским государством в мире. Если они объединятся, тогда возникнет угроза для Кувейта и Саудовской Аравии, потому что шиитское население живет на побережье залива»[310]

Брент Скоукрофт

Нетрудно заметить, что старина Скоукрофт воспринимает как наихудший вариант то, что нынешними воспринимается как искомый результат. Такая перекройка региона на основе религиозных и этнических принципов означает войну, кровь и хаос. Похоже, что это единственный вариант, при котором американцы рассчитывают не уйти, или, точнее, уйти, чтобы остаться, управляя хаосом с безопасного расстояния.

Идея управлять хаосом в таком регионе — это безусловно авантюра. Так вот, именно поведение США в иранском вопросе может быть главным индикатором американского авантюризма и, в конечном счете, индикатором системного кризиса Америки.

«В отношении Ирана политика США остается все такой же радикальной и по-прежнему направлена на то, чтобы попросту оказывать давление на страну, заставляя ее делать то, что нужно Америке»[311]

Анатоль Ливен

В том-то и вопрос, что заставлять Иран действовать в американских интересах особенно и не надо. Парадоксально, что в регионе, в очевидных горячих американских точках — и в Афганистане, и в Ираке — Иран по факту является американским партнером, даже несмотря на все американские усилия это партнерство подорвать. Если бы американцы стремились реально «договориться» с Ираном, у них было почти двадцать лет, чтобы отреагировать на позитивные иранские сигналы. Иран, переживший исламскую революцию четверть века назад, — это сугубо консервативная сила. Естественный стабилизатор в регионе. Есть подозрения, что американская политика в отношении Ирана именно «радикальна». То есть это политика намеренной дестабилизации. А пресловутая «демократизация Ближнего Востока» есть беспроигрышное средство такой дестабилизации. Еще раз — Пэт Бьюкенен, настоящий консерватор:

«Они — вильсонианцы. Это вильсонианская идея, что Америка должна сделать мир безопаснее, что она не может чувствовать себя безопасно в недемократическом мире. Это идеи, которыми они руководствуются, но это совсем не консервативные идеи. Они — неоякобинцы… Их следующий проект — это втянуть Соединенные Штаты в войну с Ираном. Только за счет эскалации они могут найти оправдание. Задачей традиционных консерваторов является остановить эту авантюру в Ираке, вывести войска, убрать оттуда флот, и пусть решают свои проблемы сами»[312].

Вот если убедить не удастся, и Соединенные Штаты уходить откажутся и по-прежнему будут стремиться возглавлять мировой революционный процесс, это в первую очередь действительно проявится на Иране. Новая большая война на Ближнем Востоке ставит на кон всю американскую систему, даже не столько в военном плане, сколько в экономическом.